Чужак в стране чужой (Чужак в чужой стране)
Шрифт:
— Ты же ничего не говорил!
— Не видел необходимости.
— Но… А что им удалось узнать?
— Ничего, — признал Джубал. — Именно потому я ничего не говорил, не хотел расстраивать тебя попусту. Мне казалось, — помрачнел он, — что ты слишком уж дергаешься. Я согласился с помощником Бена, этим самым Кайлгалленом, что твой лихой журналист бросился по какому-нибудь горячему следу, соберет материал и сразу появится. А теперь, — эти слова сопровождались печальным вздохом, — я так больше не думаю. Этот дуболом Кайлгаллен, у него, видите ли, есть записка от шефа, извещающая, что тот будет в отлучке. Мой агент сумел
На лице Джилл появилось недоумение.
— А почему же он мне ничего не послал? Это очень на Бена не похоже, он никогда таких вещей не забывает.
Джубал подавил стон.
— Покрути мозгами, Джиллиан. Ты что, считаешь, если на клетке написано «крокодил», так там обязательно сидит крокодил? Ты добралась сюда в пятницу, а этот факс был получен из Филадельфии, с Паоли Флэт, предыдущим утром в половине одиннадцатого, если быть точным — в четверг, в десять тридцать четыре утра. Получен прямо в момент передачи: у Бена в кабинете стоит собственный факс. И вот скажи мне теперь, чего бы это ради Бен отправлял факс в свою редакцию — в рабочее, заметь, время — вместо того, чтобы позвонить?
— Странно, он бы вроде не должен, во всяком случае я бы так не сделала. Все всегда пользуются телефоном, и…
— Ты не Бен. У него мог найтись десяток самых разнообразных причин. Чтобы никто ничего не перепутал. Чтобы в архивах Ай-Ти-Ти сохранилась копия, которую можно будет извлечь в случае какой-нибудь юридической заморочки. Чтобы послать сообщение с задержкой. Да все, что угодно. Кайлгаллен не усмотрел в таком способе ничего странного, да и вообще, раз Бен держит у себя в кабинете факс — значит, он им пользуется.
— Тем не менее, — продолжил Джубал, — факсограмма создает впечатление, что в четверг, в десять тридцать четыре утра Бен находился в Паоли Флэт. Джилл, его там не было.
— Но…
— Помолчи немного. Текст либо пишут на бланке, либо передают по телефону. Если текст написан на бланке, его передают адресату в виде факсимиле, с сохранением почерка и с подписью, в то время как текст, надиктованный по телефону, нужно сперва напечатать.
— Ну конечно.
— Так что же, Джилл, у тебя так и не появляется никаких мыслей?
— Н-ну… знаешь, Джубал, у меня сейчас голова совсем не работает.
— Не колоти себя кулаками в грудь, я сначала тоже ни о чем не догадался. Но сыщик, работающий на меня, парень очень ушлый, он состряпал себе липовые документы на имя Кайлгаллена, адресата, а по фотографии, снятой под самым носом оного Кайлгаллена, изготовил поддельный факс. Ну а потом отеческие его манеры и честнейшее лицо убедили юную особу из почтовой конторы растрепать такие вещи, о которых она обязана молчать, пока не получит судебного постановления. Что весьма и весьма прискорбно. Вообще-то говоря, она не должна была запомнить какую-то там факсограмму — в уши вошло, напечатано и напрочь забыто, только где-то там в архиве осталась копия. Но наша юная связистка оказалась поклонницей Бена, она читает каждую его колонку, да еще на ночь. Ты представляешь себе, какой это ужас? — Джубал поморгал, повернул голову в сторону и взревел: — К ноге!
Словно по волшебству рядом с ним появилась голая и мокрая Энн.
— Ты напомни, — сказал Джубал, — чтобы я написал статью о болезненном пристрастии к чтению новостей. Тема: по большей
— Куда-то тебя, шеф, не туда заносит, патология какая-то.
— Ничего подобного, я шагаю в ногу, это все остальные — не в ногу. Проследи, чтобы я написал ее на той неделе. А сейчас испарись, я занят. Так вот, — он снова повернулся к Джилл, — она заметила фамилию Бена и чуть не описалась от восторга — как же, такое редкое счастье поговорить со своим кумиром — и тут же расстроилась, что Бен пожмотничал и оплатил только голос, но не изображение. Да, она все это прекрасно помнила… и помнила, в частности, что говорил Бен из телефона-автомата и не откуда-нибудь, а из славной нашей столицы города Вашингтона.
— Из Вашингтона? — тупо повторила Джилл. — Но почему же он тогда…
— Вот именно! — раздраженно воскликнул Джубал. — Из той вашингтонской будки он мог связаться со своим помощником напрямую, это в сто раз проще, быстрее и дешевле, чем звонить в Филадельфию и чтобы потом его сообщение передавали обратно в Вашингтон. Бред, чушь собачья. А с другой стороны, может, и не чушь, а просто Бен тут что-то жульничает. Можешь уж не сомневаться, из него подобные штучки льются так же легко и непринужденно, как из птички — песня. Играя все время по-честному и в открытую, не станешь знаменитым уинчеллом.
— Бен совсем не уинчелл! Он — липпман.
— Прости, милая, мне все эти дела, как выражается ваше поколение, до лампочки, так что я в них немного путаюсь. Возможно, он считал, что телефон в конторе прослушивается, а с факсом все чисто. Или наоборот, считал, что шпики подключились и туда, и туда, и хотел при помощи факсограммы из Филадельфии убедить их, что уехал из Вашингтона, и надолго. В каковом случае, — нахмурился Джубал, — найдя Бена, мы окажем ему медвежью услугу. Возможно, даже подвергнем его жизнь опасности.
— Нет, Джубал!
— Нет, Джубал, — устало передразнил ее Харшоу. — Не нет, а да. Бен все время ходит по самому краешку, на этом он и сделал себе репутацию. Пойми, Джилл, что твой дружок ни разу еще не связывался с таким опасным делом. И если он исчез по своей воле, неужели ты захочешь привлекать к этому факту внимание? Кайлгаллен великолепно его прикрывает; колонка появляется каждый день, как часы. Я это проверил.
— Статьи, записанные заранее.
— Конечно. А может, Кайлгаллен сам их пишет. Как бы там ни было, по всеобщему представлению Бен Какстон так и продолжает вещать со своего мыльного ящика. {27} Откуда знать, а вдруг он все это спланировал? А вдруг он находился в такой опасности, что не решился тебе позвонить? Ну так что?
— Джубал… — Джиллиан зарыла лицо в ладони. — Джубал, а что же тогда делать?
— Ну-ка, ну-ка, ты это прекрати, — прикрикнул на нее Харшоу. — Ничего, худшего смерти, с ним не случится, а ведь такое предстоит и всем нам, кому через несколько дней, кому через несколько лет. Ты бы с Майклом поговорила, он боится «развоплощения» гораздо меньше, чем выговора. Да если бы я сообщил нашему марсианину, что решил поджарить его на обед, он поблагодарил бы меня за оказываемую честь, захлебываясь от радости и счастья.