Чужак в стране чужой (Чужак в чужой стране)
Шрифт:
Какстон задумался.
— О'кей, но только я все равно не понимаю, зачем бы им это понадобилось.
— Капитан?
— Да, Джубал?
— Есть еще одно возражение. Вы знакомы с классификацией культур на «аполлоновские» и «дионисианские»? {57}
— В самых общих чертах.
— Так вот, мне кажется, что марсиане назвали бы дионисианской даже культуру зуни. Ты видел все своими глазами, а я беседовал с Майком. Его воспитала аполлоновская культура, а такие культуры не агрессивны.
— М-м-м… я бы не очень на это рассчитывал.
— Ты знаешь, шкипер, — неожиданно вмешался Махмуд, — а ведь у теории Джубала есть подтверждение, хотя бы — косвенное. Характер культуры отражается в ее языке — а у марсиан нет слова «война».
— Ну что ты там мелешь, Вонючка? Животные дерутся — у муравьев бывают самые настоящие войны. У них что, есть слово «война»?
— Было бы, — не сдавался Махмуд, — умей они говорить. Вербализующая раса имеет слово для каждого понятия; при появлении новых понятий она создает новые слова либо придает новые значения словам старым — иначе просто не бывает. Знай марсиане, что такое война, они имели бы и слово «война».
— Да чего мы тут спорим, — снова подал голос Джубал. — Позовем Майка — и сразу все выясним.
— Подождите, — возразил ван Тромп, — я уже много лет как закаялся спорить со специалистами. И так же давно понял, что вся история человечества это длинный список специалистов, ошибавшихся с точностью до наоборот — извини, Вонючка.
— Ты совершенно прав, только в данном случае я не ошибаюсь.
— Мы выясним у Майка одну-единственную вещь: знает ли он слово для некого понятия. А вдруг это то же самое, что просить двухлетнего ребенка дать определение понятия «интеграл»? Чем что-то там предполагать и угадывать, давайте поговорим о фактах. Свен? Я хочу рассказать про Агню.
— Как знаешь, — пожал плечами Нельсон.
— Ну, джентльмены, это строго между нами, братьями по воде. Лейтенант Агню был нашим младшим врачом. Блестящий, если верить Свену, специалист. Вот только марсиан он и на дух не переносил. Как только мы убедились в миролюбии туземцев, я запретил ношение оружия. Агню нарушил приказ — люди, видевшие его последними, говорят о пистолете на поясе, к тому же мы так никогда и не нашли этого пистолета. В бортовом журнале ничего этого нет, там записано только: «Пропал без вести, очевидно погиб». Двое наших видели, как Агню вошел в расселину между двумя скалами; заметив, что туда же направляется марсианин, они побежали следом — пунктик молодого доктора был общеизвестен. Раздался выстрел. К этому времени один из членов экипажа достиг уже расселины; он утверждает, что успел еще увидеть Агню, а через мгновение тот исчез. Второй подбежал чуть позже, он видел только, как марсианин вышел из расселины, проплыл мимо и удалился. Расселина оказалась тупиком — и в ней никого не было. Вот, собственно, и все. Вполне возможно, что Агню допрыгнул до края скалы — тяготение на Марсе низкое, а тут еще страх придает силы, хотя лично мне это не удалось, сколько я ни старался. Нужно еще заметить, что все мы пользовались кислородными масками — на Марсе иначе нельзя, а при гипоксии нельзя особенно полагаться на свои чувства. У меня нет ровно никаких доказательств, что первый член экипажа был пьян от недостатка кислорода, просто легче поверить в это, чем в его рассказ о мгновенном исчезновении Агню. Я высказал предположение, что ему просто померещилось, и приказал проверить дыхательную маску. Я был уверен, что Агню явится с минуты на минуту, и заранее предвкушал, как намылю ему шею за нарушение приказа. Но мы его так и не нашли. С этого дня начались мои опасения. Марсиане уже не казались мне просто такими вот большими, дружелюбными, безобидными существами, хотя ссор с ними по-прежнему не было и они безотказно давали нам все, чего мы ни попросили — лишь бы Вонючка сообразил, как именно нужно просить. Случай этот я постарался замять — паника на борту недопустима, тем более когда находишься в сотне миллионов миль от дома. Конечно же, я не мог замять сам факт исчезновения доктора Агню — в поисках участвовала вся команда. Зато я в корне подавил любые предположения о какой-то там таинственности. Да и то сказать — а вдруг он заблудился и умер от недостатка кислорода? А труп занесло песком…
— Ты знаешь, — медленно заговорил Махмуд, — а ведь я впервые услышал о какой-то там тайне. И по-прежнему верю в «официальную» версию — я несуеверен.
— Того я и добивался, — кивнул ван Тромп. — Эту дикую историю слышали только мы со Свеном. И все-таки, и все-таки… — капитан нахмурился и даже словно постарел. — Иногда я просыпаюсь среди ночи и спрашиваю себя: так что же случилось с Агню?
Джубал воздержался от комментариев. Интересно, рассказала ли Джилл Бену про Берквиста и этого, второго — как его там, Джонсон? И описал ли ему кто-нибудь Сражение при Плавательном Бассейне? Вряд ли, они же все слышали телефонный разговор с Дугласом, а потому знают «официальную» (опять!) версию: первая группа так и не появлялась.
Кой хрен, а что тут еще оставалось делать? Только молчать в тряпочку, да стараться вдолбить Майклу, что он не должен «исчезать» каждого не приглянувшегося ему незнакомца.
Его тягостные раздумья прервала Энн.
— Начальник, там пришел мистер Брэдли. Ну, это тот, который называл себя «старший помощник мистера Дугласа».
— Но ты его, конечно, не пустила.
— Конечно. Мы пообщались через переговорное устройство. Говорит, что принес тебе бумаги и будет ждать ответа.
— Пусть просунет в щель. Это помещение все еще является марсианским посольством.
— Так что, так и оставим его за дверью?
— Энн, я знаю, что ты девочка из приличной семьи и очень трепетная натура, но только на этот раз нам придется показать себя хамами. Мы ни на вот столько не сдвинемся, пока не получим все, что нам нужно.
— Слушаюсь, начальник.
В объемистом пакете оказался всего один документ, зато во множестве экземпляров; Джубал раздал их всем присутствующим.
— За каждую лазейку, ловушку, зацепку или двусмысленность выдаю петушка на палочке.
Наступило молчание, прерванное, в конце концов, самим же Джубалом:
— Честный политик — единожды продавшись, дальше не продается.
— Похоже на то, — согласился Какстон.
— Остальные?
Претендентов на петушка на палочке не нашлось, Дуглас только придал устному соглашению аккуратную юридическую форму.
— Ну, значит, так тому и быть, — весело сказал Джубал. — Теперь каждый заверит каждый из экземпляров. Мириам, вытаскивай печать. Кой черт, запустите сюда Брэдли, пусть тоже подписывает, а потом налейте ему. Дюк, сообщи там, что мы съезжаем. Позвони в «Грейхаунд», пусть присылают свою таратайку. Свен, шкипер, Вонючка — мы покидаем этот город, как Лот покинул Содом, — почему бы вам не съездить на природу и не отдохнуть. Кроватей хватает, кухня отличная, забот никаких.
Доктор Махмуд принял приглашение, а женатые попросили перенести его на другой день. Заверяли соглашение довольно долго — Майклу очень понравилось писать свою фамилию, каждую букву он вырисовывал тщательно, не торопясь, с поистине артистическим наслаждением. К тому времени, как он кончил работу над последним экземпляром и Мириам последний раз поставила печать, остатки снеди были уже погружены в автобус, а рассыльный гостиницы доставил счет.
Небрежно скользнув взглядом по весьма и весьма солидной сумме, Джубал наискось написал: «К оплате — Дж. Харшоу за В. М. Смита» и протянул листок Брэдли.
— Пусть этим займется ваш шеф.
— Сэр? — недоуменно моргнул старший помощник.
— А, понимаю. Вне всякого сомнения, мистер Дуглас поручит это Главе протокола. В таких делах я полный профан.
Брэдли взял счет.
— Да, — задумчиво сказал он, — тут нужна виза Ла Рю, ему я и передам.
— Благодарю вас, мистер Брэдли. За все.
Часть третья
Его эксцентричное воспитание