Чужак
Шрифт:
Это призраки, сказал я себе. Призраки всех тех мужчин, женщин и детей, убитых, когда наша страна рухнула и сгорела в прошлом году. Они завидуют тому, что я жив. Они явились, чтобы задушить меня этой жидкой тьмой.
Тук… тук… тук… стук глуше и медленнее.
Я посмотрел на мертвые каркасы зданий, забитые окна которых таращились на меня пустыми глазницами. В них клубилась и сворачивалась кольцами тьма. Она тоже пульсировала пурпурными волнами. Самые темные провалы мрака взрывались слева и справа, со всех сторон.
Черная молния. Я повторял
Это черная молния.
Черная молния убьет тебя. Черная молния вот-вот ударит.
Тьма струится из руин. Город-призрак нависает надо мной. Он готов проглотить меня целиком.
Призраки выходят из зданий. Они идут ко мне. Они заберут меня в Ад, где я вечно буду задыхаться во мраке.
Из дверей медленно выползают тени. Вместо голов — опухоли. Вместо глаз — камни. Вместо языков — поганки. У них длинные черные руки, желающие обхватить меня. Их рты — открытые раны, жаждущие присосаться ко мне.
Время вертится, как вошедший в штопор самолет… поворачивается… кружится… падает… но никогда не достигает земли… не разбивается… не взрывается… но при этом всегда… ВСЕГДА сохраняется страшное ощущение падения.
Черные молнии повсюду. Вокруг меня. Скоро, скоро они детонируют в моей голове. Сколько еще осталось, Валдива… сколько?
Я открыл глаза.
Призрак мальчика стоял прямо передо мной. На вид ему лет десять. Бледно-восковое лицо, светящиеся глаза. Этот голубоватый свет наводит на мысль о фантомах. Он протянул длинную костлявую руку, и его пальцы едва не коснулись моего лица.
Я отклонил голову. Не хватало еще, чтобы призраки дотрагивались до меня своими стылыми, липкими пальцами.
Рот открылся, обнажая отливающие холодным блеском зубы. Я узнал выражение — шок.
Мальчик повернулся, перепрыгнул через сломанное ружье, споткнулся, удержал равновесие и побежал.
Я вскочил и крикнул вдогонку удаляющейся фигуре:
— Стой!
Он не остановился. Скорее, даже добавил газу, отчаянно размахивая руками.
Может быть, он подавал знак своим? Предупреждал их о появлении в городе чужака?
В этот миг я понял, что не могу позволить ему скрыться. Я помчался навстречу тьме. И только одна мысль билась в моей голове:
Схватить его. Схватить его. Схватить его.
14
К черту призраков. Парнишка был живой, из плоти и крови.
— Подожди! — крикнул я на бегу. — Стой! Я тебя не трону!
Не трону? А если сорванец заражен трясучкой или как ее там?
— Подожди!
Жать он не стал. Он помчался изо всех сил, отшвыривая человеческие черепа, протискиваясь между
Паренек явно спешил. Может быть, хотел поделиться со своими новостью о том, что обнаружил странного вида чужака, сидевшего на скамейке и смотревшего в никуда. Может быть, его приятели просто группка спасшихся, забредших в город беженцев. Но не исключено, что они хлебные бандиты. В таком случае они постараются порезать меня на мелкие кусочки. Так или иначе, инстинкт приказал мне поймать мальчишку.
Мы неслись по мертвым улицам, и звук наших шагов возвращался из руин эхом, пульсирующим в такт биению сердец. Рассвет поднимался над городом, и посеревшие стены еще сильнее напоминались старые, запылившиеся кости.
Для десятилетнего мальчишки он оказался настоящим спринтером с хорошим стартом, но постепенно я стал его нагонять. Еще секунд двадцать и…
И что тогда, Валдива?
Я почувствовал, как дернулись мышцы живота. Что ж, если знакомое ощущение скручивающихся узлом внутренностей появится снова, если тревожный инстинкт проснется и подаст голос, громко и властно, тогда я буду знать, что паренек заражен трясучкой. Тогда я буду знать, что надо делать.
Мальчишка устал. Вот он прижал руку к боку, где его явно резанула боль.
Надолго его не хватит. Расстояние между нами быстро сокращалось. Оставалось ярдов тридцать, не больше.
Он резко свернул налево. Разбитый школьный автобус и грузовик, стоявшие нос носом друг к другу, перегородили улицу. Мальчонка остановился как вкопанный, поняв, что бежать некуда, и оглянулся. Я увидел бледное лицо в обрамлении растрепанных темных волос. У него не оставалось иного выхода, как попытаться пробраться через разбитые окна автобуса. В случае успеха парень получил бы преимущество.
Я осмотрелся. Протиснуться между автобусом и стеной домов было невозможно. Наверное, именно здесь проходила последняя линия обороны, когда несколько месяцев назад на город напали хлебные бандиты.
Преследуемый исчез из виду, и у меня появилось подозрение, что я его потерял. Плохо. Он расскажет обо мне своим, и тогда ничего хорошего ждать не стоит. Я влез в автобус, потревожив кости скелета, который все еще носил серебряный значок шерифа. Да, здесь у них была крепость. Окна на другой стороне закрывали надежно приваренные металлические пластины. Значит, выбраться отсюда он не мог.
Я уже думал, что загнал его в угол, но тут увидел, как он вылезает через разбитую заднюю дверь.
Более того, рядом находилось окно какого-то здания.
Черт. Да этот щенок верткий, как угорь.
— Подожди. Эй, подожди, мне надо только поговорить с тобой.
Ответа не последовало: передо мной мелькнули подошвы кроссовок, и парнишка исчез в темноте.
Я остановился, обдумывая ситуацию. Можно предположить, что в доме находится логово хлебных бандитов, и тогда меня ждет засада. Может, там затаились человек двадцать. Я прислушался, затаив дыхание…