Чужаки
Шрифт:
— А ты попробуй, — и Санька выплеснул горячий суп прямо ему в лицо:
Зефир взвыл от боли и выронил поднос.
— Ну, сучара, запомню, — процедил он сквозь зубы, стирая с лица прилипшую крупу.
Услышав шум, к ним подошел дежурный воспитатель.
— Что здесь происходит? — спросил он.
— Да я споткнулся, Филипп Иванович, — как ни в чем не бывало произнес Зефир.
Закинув руки за голову, Санька лежал на кровати и смотрел в одну точку.
— Уралец, тебя в толчок зовут, — позвал его
Санька поднялся и, надев тапочки, вышел в коридор.
— Земеля, — окликнул его Рустам.
Санька подошел к нему и нагнулся над кроватью. Рустам поднял голову и тихо прошептал:
— Только на задницу не садись и за стенку не держись: тогда вообще опустят.
Войдя в туалет, Санек остановился. У окна стоял Михей. Зефир прятал ногой за ведро кусок мыла. С унитаза поднялся Цезарь — «вор» на отряде, и, подойдя к Саньке, с вызовом произнес:
— Ты, говорят, наши законы не уважаешь, нарывы на старшаков...
Санька спокойно разглядывал покрытое угрями лицо Цезаря.
— Смотри, он спокоен, как апач, — усмехнувшись, произнес Цезарь. — Зефир, давай.
Зефир подошел к Саньке сбоку и плюнул ему в лицо. Санька рукой вытер лицо.
— Ну, что вкусно, сучара? — ехидно спросил Зефир.
Санька резко выбросил вперед кулак. Зефир сразу осел и застонал. Стоявшие у окна подростки встали в стойку и Санька пошел на них со сжатыми кулаками. Вдруг он поскользнулся и рухнул на пол. «Только не на задницу», — подумал он.
Лежа на полу, Санька почувствовал удар в бок, потом еще один. Его тело пронзила острая боль. Он попытался подняться, но рука скользнула по полу, и он снова упал.
«Козлы, пол намылили», — пронеслась в голове мысль.
Ему нанесли еще несколько ударов. Он сжался в комок и закрыл руками лицо.
— Получи, падла! — слышалось ему.
Удары сыпались на него один за другим.
— Ладно, кончайте, — бросил Цезарь, — а ты, сучара, вставай!
Санька тяжело поднялся. В глазах было мутно. Все тело ныло.
— Ну, как, нахватал звездей? — рассмеялся Цезарь и с размаху ударил его по лицу.
Падая,он подумал: «Только бы за стенку не схватиться». Оттолкнувшись от нее спиной, он сумел встать на ноги.
— Это тебе добавка, — сказал Цезарь. — Считай, Уралец, что прошел «прописку», но законы уважай.
Потом он повернулся к Зефиру и приказал:
— А ты здесь все уберешь!
— А че я-то? Пусть он и драит.
— Ты его не смог опустить, так что «толчок» — твой! — отрезал Цезарь и вышел с парнями из туалета.
Санька подошел к умывальнику и посмотрел на себя в зеркало. Под глазом появилась опухоль.
— Козлы вонючие, гады, — с ненавистью прошептал он.
Ополоснув лицо, Санек, пошатываясь, побрел к постели. Добравшись до нее, он, как подкошенный, рухнул на кровать и укрылся одеялом с головой.
После линейки Санькин отряд отправили на уборку территории, и пацаны, разбившись на группы, разошлись по участкам. Санька, Рустам и еще двое пацанов убирали около спального корпуса. Утро стояло теплое и солнечное, работалось в охотку, и Санькина группа уже заканчивала уборку, когда раздалась команда Пончика, воспитателя, прозванного так за свою полноту:
— Уборка закончена! Свободное время.
— Ого, Уралец! — рассмеялся Чурбак, подходя к Саньке, — ну, и фингал у тебя!
— Че, нравится? Могу подарить, — холодно заметил Санька.
— На фиг, — прищуривая правый глаз, произнес Чурбак, — я же не тормоз, — и, вытащив козявку из носа, засунул ее в рот.
— Сань, держи. — Масленок протянул ему пятачок, опускаясь рядом с ним на корточки.
— Да уже не надо, — возвращая пятачок, сказал Санька, приглядываясь к Масленку, вечно грустному мальчишке с синими глазами, обрамленными мохнатыми ресницами.
Мальчишка облизал свои тонкие губы.
— Смотри, классный прыжок! — закричал Дубовой, долговязый парень в очках.
Пацаны посмотрели на вышку, откуда с парашютами прыгали воспитанники первого отряда.
— Сань, а ты бы смог спрыгнуть? — спросил Масленок.
— Не знаю, наверное, смог бы, — неуверенно ответил Санька.
— А я бы точно прыгнул. Хорошо было бы, если бы поднялся ветер и отнес меня за забор, на волю, — и Масленок испытующе посмотрел на Саньку.
— Ну, ладно... пойду я в качковый зал... — сказал Санька, поднимаясь.
— А можно я с тобой? — спросил Масленок, и глаза его загорелись.
— Ну, пошли. Тебя вообще-то как зовут? Только по-нормальному?
— Тимур. — Разговаривая, они подошли к спортзалу.
— О, Санек, здорово, — пожал ему руку физрук. — Что, махался уже?
— Привет, Сань, — кивнул ему сержант, надевая гимнастерку. Посмотрев на его разбитое лицо, спросил:
— У тебя что, проблемы? Может, помочь?
— Да не надо, Ярослав. Это мое дело. Я сам их обую.
— Ну, лады. Держи, — сказал он и протянул четыре сигареты.
Санька разделся и пошел в зал, где занимались парни из «спецухи» и солдаты.
Отряд склонился над верстаками в мастерских. Сегодня по заданию они обрабатывали молотки, зажав в тиски, напильниками доводили до формы. Мастер прохаживался вдоль верстаков, наблюдая за работой подростков. Он подошел к первому столу, за которым работал Санька. От мастера несло перегаром.
— Молодец, хорошо, — отметил он Санькину работу.
— Уралец! На свиданку, — послышался голос дежурного.