Чужая душа - потёмки

Романовская Ольга

— Что-то с пропорциями напутаете. Раньше всё на глазок делалось, а у старых людей не всегда хорошо с памятью. Спасибо за заботу, но, увы!

Ладно, не особо и хотелось. Помогай, жалей после этого увечных…

Запершись в комнате, приступила к ежедневному ритуалу.

В самый важный, пикантный, момент, в дверь постучали. Буркнув под нос ругательство, стук проигнорировала, но визитёр оказался настойчивым. Кое-как закончив и застегнув все крючки и пуговички, открыла. Липнер. С цветами.

— Магические? — я недоверчиво покосилась на синие бутоны. Прежние

ромашки канули в мир иной, поблекнув и растворившись. Видимо, и вправду не то было с плетением чар.

Алхимик рассмеялся и покачал головой. Практически сунул цветы мне в лицо — нюхай. Я понюхала — пахнут. То ли магия так далеко шагнула, то ли они настоящие.

— Ты вино обещал, — напомнила я.

Липнер расцвёл и заверил, что для меня у него всегда всё есть. Я скептически хмыкнула, но промолчала.

— Надо бы цветы в воду поставить, а то завянут. Обидно, — алхимик шагнул в комнату и огляделся в поисках какой-то посуды. Таковая обнаружилась у умывальника. Наполнив стакан водой, Липнер забрал у меня василёчки и водрузил в 'вазу'. Пришлось прислонить к зеркалу, чтобы не упали.

— Пойдём, — алхимик протянул руку.

— Куда? — опешила я, а потом попыталась найти оправдание: — Я не одета…

— По-моему, очень даже.

— Я замужем.

— А мы ничего дурного не делаем.

Уступив, вложила руку в его тёплую ладонь. Алхимик сжал её и большим пальцем проделал знакомый манёвр с ямочкой.

В комнате Липнера был накрыт стол. Бутылка, два бокала, свечи, фрукты… Настоящий романтический ужин! Только я не голодна и действительно замужем.

Больно кольнуло, что Хендрик ни разу такого после свадьбы не устраивал — а тут какой-то студент расстарался.

Не желая обижать парня, присела на стул, а Липнер пристроился напротив. Разлил вино по бокалам, провозгласил тост за скорейшее возвращение в Златорию.

Вино оказалось вкусным и пахло ягодами. Невольно причмокнула языком от удовольствия и покосилась на алхимика. Похоже, у него на меня планы.

Но Липнер решил начать наше свидание с потрясающей новости, от которой чуть не подавилась местными фруктами. С загадочным видом алхимик изрёк:

— Агния, хочешь, я тебе кое-что скажу. За поцелуй.

— Оно того стоит? — засомневалась я.

— Это тебя касается. Я разговор магистров подслушал.

Целоваться с Липнером отказалась, но он всё равно поведал мне свой секрет:

— В Номарэ приедет твой отец.

Признаться, не сразу осмыслила эту фразу. А потом в голове зароились вопросы. И главный — что мой отец делает в Омороне, и кто он?

Алхимик, если что-то и знал, говорить отказывался, ловко перевёл разговор на другую тему. А я всё не переставала думать об отце.

Значит, не вампир, значит, мама действительно врала. Да и заметили бы в Академии, если бы во мне текла кровь неумираемых: я же рожала, а магистр Аластас что-то там собрал и исследовал. Ради моего блага, как он объяснял: вдруг какая тайная хворь? Примесь бы заметил.

Впрочем, от вампиров только в легендах рожают. И при наличии хорошего некроманта рядом. От свежачка, новообращённого — ещё может

быть… Но это неважно, матушка хоть и тесно познакомилась с означенным существом, понесла от человека. И этот человек собирается нас навестить? Зачем? Явно не из любви ко мне. Положим, обо мне он и не догадывается — двадцать два года минуло.

Признаться, никогда не горела желанием разыскать папочку: меня отчим устраивал, он меня вырастил. А таскаться годами по бездорожью, тратить деньги, чтобы заглянуть в глаза, ляпнуть, что дочь, и уйти? Нет, действительно, я не наивная дурочка, чтобы верить во внезапно проснувшуюся любовь, родство душ и прочие вещи. Лет в тринадцать верила — сейчас нет. Он мне не нужен, чужой человек, а я ему и подавно.

— Липнер, — невежливо оборвала алхимика посредине фразы, — а с чего ты решил, что тот некто — мой отец?

— Магистр Лазавей говорил магистру Тшольке. И очень удивлялся, между прочим.

— Дословно повтори.

Я задумалась. Неужели отец — кто-то важный? Неужели ректор не просто так меня в Академию принял? Однако дара во мне нет, это подтверждено экзаменационной комиссией и собственной посредственной бытовой магией. К слову, попрактиковаться бы надо, попросить создать небольшое облако энергии, попытаться его использовать и зажечь светлячок. Восемь из десяти, что не получится: общедоступная магическая энергия и персональная — разные вещи. У последней есть хозяин.

Расстроенный тем, что я совсем не обращаю на него внимания, алхимик, тем не менее, передал короткий разговор магистров. Корил себя за болтливый язык — но ведь сам виноват.

Оказалось, что дело в крови. Магистр Аластас взял её у какого-то человека, чтобы сделать препарат, быстро восстанавливающий силы владельца, и по ошибке поставил колбу рядом с заборами крови студентов, не подписав. Потом начал искать по каким-то признакам и обнаружил, что им соответствуют целых две колбы. Вот и возникло подозрение, что тот человек мой отец.

Однозначно сказать магистр Аластас ничего не мог: кровь не идентична, но много совпадений. Такое иногда случается и не у родственников, но редко. Словом, одни предположения и сомнения.

— Агния, неужели тебе больше ничего не интересно, — с укором поинтересовался Липнер, придвинулся ближе и взял меня за руку. — Агния, я тебе совсем не нравлюсь?

Начинается! Зачем, спрашивается, целовалась с ним? Ответ прост — хотелось. Соскучилась по ласке, да и приятно, когда за тобой ухаживают. Чувствуешь себя на девятом небе от счастья и важности для мироздания.

— Да как тебе сказать… — начала уклончиво, подыскивая правильные слова. Тут важно не обидеть, но и чётко дать понять, что ничего не будет. Если бы была свободна, то погуляла, поцеловалась в академическом парке, но не более. Нет, Липнер — парень хороший, на него можно положиться, полезен во всяких передрягах. — Ты не герой моего романа, но я хотела бы с тобой дружить.

Н-да, вышло не очень. Если это самое 'очень' в таких случаях бывает.

— Агния, ты лукавишь, — покачал головой алхимик и придвинулся ещё ближе. — Я же помню реку…