Чужая корона
Шрифт:
– Нда. За что его сюда?
– Обернулся я.
Ответил Волин.
– Пытался убить людей в камерах.
– Надо же!
– Поразился я.
– Не правда, Ваше Величество!
– Мастер Велимерий отвесил глубокий поклон. Твердо так сказал, уверенно.
– Ваш человек не верно меня понял! Я всего лишь проверял замки на клетках, когда узники сговорились и набросились на меня. Пришлось ткнуть их кинжалом. Тут сидят опасные люди, Ваше Величество, враги Короны!
– Ага, а то, что убитые в кандалах были и в глубине камеры, откуда они до тебя никак не могли дотянутся?
– Вскинулся Волин.
– Не правда то!
– Подтвердил уверенно палач.
– Это они сами друг друга. Кинжал у мен вырвали, и стали друг друга пырять…
– Я думаю, что все понятно… -Протянул я.
– Мастер Велимерий!
– Да, Ваше Величество!
– Поклонился палач.
– Ты писать-то умеешь?
– Нет, Ваше Величество. Но мои помощники… -Он сразу обеими руками свесил по подзатыльнику своим подручным.
– Они умеют, Ваше Величество. Они все за мной записывали.
– Вот и хорошо. Завтра тебе принесут бумагу и перо. И твои помощники пусть запишут, почему ты убил этих людей…
– Ваше Величество, я их не убивал…
– Я приму бумаги и прочитаю. Потом пусть мастер Велимерий запишет все, что может быть мне интересно. Я это тоже прочитаешь. Если что-то не сойдется в его записях с тем, что известно мне, то ты, Волин, свяжешь мастера Велимерия покрепче да и сунешь его в камеру к его узникам, которых он не успел убить.
– Ваше Величество!
– Взвыл мастер Велимерий.
– Все, тут закончили. Дальше.
Дальнейшие камеры. Ну… Народ тут явно не жалели. Доживали люди. Пованивало, как от бомжей. Розовые лепестки в кадках подувяли давно. Еда разве что хорошая стояла, но вот интересно, в некоторых камерах и не притронулись почему-то.
Я подошел к одной камере. Один человек, в углу, скорчился. На куче соломы, конечно же. Свет в угол почти не достигает, так, общие контуры лишь понятны. Длинная фигура, худющая, как скелет. На боках какие-то обрывки, блестит что-то, да никак серебро?
Ждан встал рядом, поднял лампу. Я отодвинул её за себя, над плечом, чтобы не слепило. Нда, ну и содержание тут, в камере-то! Как ещё народ выживал? Да к чему это и надо-то? Если уж такая страшная да опасная для власти фигура, так петлю на шею или кинжал в горло. Если что-то ещё знает, то пусть сидит, кормить-поить без изысков, но чтобы заключенный всегда был готов к опросу по вновь открывшимся фактам. А тут половина небось передохли только от условий содержания. Холодно, сыро, воняет потом, дерьмом и розами. На полу поспи - и получай туберкулез какой-нибудь, чахотку* или простуду.
* - одно и то же.
– Мастер Иштван.
– Сказал я вдруг.
Длинная фигура шевельнулась. Придушенно прошептала:
– Ваше Высочество!
– И задергалась.
– Ну вот и первый на освобождение. Волин, отпирай. Мастер Иштван, как вы сюда угодили? Плохо? Что?
– Я его знаю, это распорядитель церемоний старый.
– Сказал Ждан, покачивая лампой.
Двое слуг, как-то затесавшихся в свиту, вывели-вынесли мастера
– Пойдемте, мастер, вот потихоньку… -Сказал один слуга, подталкивая Иштвана к двери. Кажется, распорядитель церемоний плакал. Вздохи, сотрясающие его, были очень похожи на рыдания.
Повернулся к другой камере. Такой же худой и нечесаный узник, воняет от него… Хоть топор вешай. Кровь, что ли?
– А тебя я тоже знаю.
– Сказал я высокому и прямому, как палка, парню.
– Ты рыцарь, который пришел просить у королевы свои земли обратно.
– Да, Ваше Высочество.
– Величество.
– Поправил его Виктор чутко.
– Прошу простить!
– Парень кашлянул, сплюнул в угол камеры, не глядя попав в парашу. Я отшатнулся от решетки. Туберкулез, что ли?
– Новости сюда доходят с трудом, Ваше Величество. Я барон… Бывший барон Ручейника Шорк.
Попытка поклониться, да только какая-то кривая.
– Не очень осмотрительный поступок с твоей стороны, барон Шорк.
– Покачал я головой.
– Ну… Что могу сказать. Воспользуйся пока что гостеприимством в королевском замке, дело твое будет решено в неделю. Если смогу, то верну твои владения. Если же нет… Получишь компенсацию.
– Да, Ваше Высо… Ваше Величество.
– Барон Шорк поклонился мне ещё раз, на этот раз получше.
Волин снова отпер решетку, рыцарь вышел сам. Не успели доломать, надо же.
Дальше уже пошли лица незнакомые. Некоторые были измождены от пыток, некоторые от голода. Многие сильно кашляли, от таких я держался подальше. Не хватало ещё туберкулез подхватить, как семья сержанта. Ампул-то у меня мало осталось, да и те, что были, чудом сработали.
Вспомнил о сержанте и его жене, сжал зубы. Да, кое-кто у меня ещё за это ответил бы. Жаль, что граф Дюка помер так быстро. Хотя, с другой-то стороны, в самый раз. Что с людьми делать любил, то и сам получил. Поделом досталось.
– Ваше Величество… -Волин.
– Не желаете ли посетить графиню Нака и вашу матушку?
– А что там у них?
– Все как положено, сидят… Матушка ваша все пирожков сладких требует, да грозится. А графиня Нака молча. Вот граф Лург все норовит записки передать…
– Ага. Пускай грозится. А что за записки?
Мне вывалили целую гору.
Чё там у нас?
О, каллиграфия, надо же.
Вкратце - прости меня, козлика, принц! Ибо Черный попутал! Внушил мысли страшные! Готов раскаяться. Вот, закладываю всех друзей своих, вот золота у меня немеряно.
– Золото - это хорошо… -Вслух задумчиво сказал я.
Жаль только сегодня с собой не утащить, Маша у меня сейчас на груди спит. Золото помешать может… Вопьется ещё куда-нибудь не туда.
– Накормите бывшую королеву, а вот графу Лургу пока что ничего не говорите. Кстати, Волин. Он уже пытался подкупить слуг?
– Да, Ваше Величество. Два раза. Только там я Коротыша поставил и Подснежника. Поставили графу синяки да шишки.
– Молодцы ребята. Слушай, а нет ли кого верного, кого наш добрый граф таки подкупит, а?