Чужая Л

Вереск Мия

Тем временем запись со сферы не заканчивалась. Глухой ропот не смолкал в зале, и попытки призвать присутствовавших к порядку уже не имели такого успеха, как раньше. С каждой новой сценой, с каждым новым унижением, гул голосов становился громче. Если бы дело не происходило в суде, Фелиду уже устроили бы самосуд.

Но когда запись дошла до первого истязания линтины, в зале смолкли голоса, и изредка доносились лишь тонкие жалобные вскрики горожанок, которые уже не рады были,

что остались из любопытства, да скрип сидений, когда кто-то вскакивал, не выдержав напряжения.

Женщины давились рыданиями, плотно зажмуривали глаза, чтобы не видеть иссечённую в кровь спину Эланы, зажимали уши, чтобы не слышать свист плети и крики девушки, полные страдания.

Мужчины молча стискивали зубы, испепеляя сжавшегося Нэйго взглядами, которые могли бы, казалось, сжечь линта заживо, обладай зрители магией.

Сейчас, узнав о происхождении линтины, и увидев в Элане равную, вышедшую из народа девушку, горожане переживали за неё так, словно палач терзал их собственную дочь.

После этой первой сцены судья попросил на минуту остановить запись и распорядился усилить охрану. Стражники провели Фелидов, Беллу и Герьюта на половину, где сидят обвиняемые, чтобы отгородить их от остального зала.

Обвинитель арг Динор дёрнулся было на столь явное нарушение регламента, но тут же сник. Он давно уже не пытался просить судью перенести заседание и в полной мере осознал, чем грозят ему лично столь страшные обстоятельства, открывшиеся на процессе.

Сейчас обвинитель лихорадочно соображал, удастся ли ему самому выкрутиться. Ведь девушку, только чудом не убитую линтом, едва не добил суд Совета.

Зато Кристер, увидев такую рокировку, не стал спрашивать разрешения, и едва Фелидов провели на скамьи для обвиняемых, подхватил спящую Элану на руки и стремительно пересёк зал со своей драгоценной ношей, опустив девушку на мягкую скамью для свидетелей.

Зал одобрительно зашумел.

– Худенькая...как птичка, - шептались сердобольные горожанки, вытирая слёзы.

– Ничего, откормим, - пробасил чей-то растроганный голос.
– Вы ей скажите, господин дознаватель, что в лавке Шумаши для линтины всё в четверть цены.

Судья грозно рыкнул, и голоса смолкли.

Таурлин снова запустил запись, и скорбная история несчастной девушки продолжилась под плач и ругательства зала.

Напряжение достигло пика к сцене, когда пьяный Нэйго ввалился в дом с двумя девицами из борделя.

Шум зала напоминал бурю, и Фелиды втянули головы в плечи, когда бесстрастная сфера показала последнее истязание линтины, её бесчувственное окровавленное тело, над которым стояла дрожащая от ужаса Летта - новая служанка Эланы.

Погружение в нелёгкую историю было так глубоко, что люди словно забыли, что линтина выжила, и с ужасом наблюдали, как Летта безуспешно пыталась помочь хозяйке.

И когда в комнату проскользнула одна из девиц лёгкого поведения со спасительной живицей, зал облегчённо перевёл дыхание.

– Ожила, горемычная!
– всхлипнув, громко сказала какая-то женщина, и вслед за ней вскочил мужчина в форме, горячо выкрикнув:

– Ваша честь! Да неужто вы позволите этому извергу жить дальше, и наших дочерей убивать?!

Смерть извергу!

– Смерть! Смерть!
– подхватили из разных концов забитого до отказа зала.

Люди начали вскакивать с мест. Если бы Фелидов не оградили от остального зала заблаговременно, Нэйго тут и нашёл бы свою смерть.

Судья взмахнул рукой и люди замерли, остановленные мощным защитным заклинанием.

– Я никому из вас не хочу зла, - ровно сказал Таррин Кидс.
– Но не позволю творить произвол в зале суда. Приговор будет объявлен и приведён в исполнение в строгом соответствии с законами

Фларинты. Сейчас вы немедленно вернётесь на свои места. Тот, кто будет мешать работе суда, будет наказан сообразно закону.

Люди отмерли, и недовольно потянулись на свои места. На некоторое время установилось затишье, которое, однако, напоминало затишье перед бурей.

В этой тишине все досмотрели последние сцены - уход Эланы через портал и мнемослепок Летты, пострадавшей от нападения разбойников рядом с отелем Линт.

Запись закончилась, и люди уставились на королевского дознавателя с такой надеждой, с какой, должно быть, смотрели только на иконы в храмах. Этот человек полностью повернул ход заседания, и теперь все ждали заключительной речи защитника.

– Разбудите линтину, - приказал судья.

Крис чуть сжал руку девушки, и Элана открыла глаза.

– Как вы себя чувствуете, аргина Элана?
– спросил Таррин Кидс, с сочувствием глядя на линтину.

– Хо..хорошо, - немного споткнувшись, ответила Элана, и, умоляюще взглянув на Кристера, прошептала.
– Всё уже кончилось?

Сферу посмотрели, - негромко ответил он.
– Но процесс продолжается.

Девушка вспыхнула, быстро оглянулась, ожидая осуждения за столь откровенную запись, но со всех сторон на неё смотрели сочувствующие, добрые лица.

– Не бойся, пичужка, - ободрил Элану бородатый лавочник, обещавший линтине скидки. —Твой линт своё получит! Будет в Остроге гнить.

Судья строго взглянул на мужчину.

– Прошу тишины!
– внушительно сказал он.
– Пожалуйста, арг Таурлин, - кивнул судья, и отец Криса вышел вперёд для заключительной речи.

– Защита Эланы Кастилл требует полного оправдания линтины и снятия с неё всех обвинений, -

громко и чётко сказал мужчина.

– В виду неоспоримых свидетельств властью, данной мне королём, признаю линтину Элану