Чужая мечта
Шрифт:
Черт! Здесь трудился не только нерадивый плотник, вколачивающий гвозди в хорошие двери, здесь и завхоз был ему под стать, сука! Надо додуматься — написать инвентарные номера на боковых крышках! Одевай на любую машину и выноси, а в учетных карточках все в ажуре. Однако, серая алюминиевая пластина с искомым «инв. № 000010023» нашлась быстро. Она лежала возле шкафа, сразу под крышкой с «инв. № 000010023\1». Я даже не стал удивляться, насколько все соответствует корнеевской легенде.
Стоп! Петрович что-то говорил о нейроплате. Вот признак! Жаль, ни разу не довелось увидеть это чудо. Что же я знаю о нейрокомпьютерах? Дохленький процессор с микроскопической памятью, связанный со
Wetware? Кто-то там соединял живые нейроны с полевыми транзисторами посредством углеродных трубок. Такая штуковина, имеющая в основе биокомпонент, не должна быть похожа на обычную текстолитовую плашку. Я снова влез в пыльные внутренности каждой из отобранных машин, но ничего необычного, кроме явно полусамопальных контроллеров, присоединенных шлейфами к колбам с артефактами, не нашел. Но это и хорошо! За прошедшее со дня катастрофы время все живые нейроны должны были давно передохнуть. Значит, есть реальный шанс вынести работающего «Оракула»!
Можно пойти от обратного! Я знаю как выглядят графический ускоритель, сетевые платы, звуковые, физические ускорители, значит, если в потрохах компьютера увижу что-то совсем уж незнакомое — с высокой вероятностью это и будет тем, что я ищу!
Поиск по новым критериям позволил отобрать только две машины, в слотах которых торчали широкие одинаковые планки, произведенные неведомыми гениями из Силиконовой долины. К одному из компьютеров подошла крышка 10023, а ко второму — не знаю, какой нечистый толкнул меня под руку — 10023\1. А, может быть, это следующая, более продвинутая версия «Оракула»? Я стоял над ними как буриданов осел, не в силах решиться, какую из диковин забрать с собой.
Как обычно, победила жадность. Пусть будет два! Один отдам Петровичу, второй себе оставлю. Так даже лучше. Я сдернул со стены моток сетевого шнура, скрутил показавшуюся мне надежной сбрую для переноски двух компьютеров, упаковал их в картонные куски, найденные в шкафу, и, чрезвычайно довольный собой, взвалил на спину ещё почти полтора пуда.
Я шёл обратно по темному коридору, светя себе под ноги, в приподнятом настроении. Куда только подевались мои недавние бредни про смерть, сочувствие и все остальное! Теперь мне остро хотелось жить, так хотелось, что я был готов порвать любого, кто посмеет встать на моем победном пути к Периметру.
Наконец-то на моем горбу едут не дешевые «медузы» с «вывертами», а невероятно ценный груз, почти аналог Монолита, исполняющего желания! И желаний может быть не одно, а сколько угодно и любой степени сокровенности! Душа моя, едва ли не в первый раз в жизни, пела! Что-то из Верди. Или из Вагнера. Попурри на тему ликования победителей. Если бы мои электронные сокровища были бы чуть легче, клянусь, я бы взлетел! Вот она настоящая антигравитация — не в попрании ньютоновской физики, а просто психология, одна лишь психология и ничего больше! Я ведь даже ещё не знал, что за «Оракулы» трясутся на моей спине. Работают или нет? Это меня почти не волновало. Если легенда Зайцева выполнялась до сих пор, почему бы ей не быть правдой? Она просто не может не быть правдой!
Черт! Зайцев! Что-то в последнее время я стал о нем подзабывать. Задача установления связи с ним всё еще не решена, да, в общем-то, я и неуверен
Успокоенный, я постарался ускорить свое движение.
Ещё издалека я заметил, что фонарь оставшегося на месте проводника постоянно направлен лишь в мою сторону. Чем ближе я подходил, тем ярче светился источник и тем крепче становились мои подозрения в благополучии Белыча. Метров с тридцати, поставив оба компьютера на пол, я окликнул его. Где-то в районе слепившего меня фонаря послышалась короткая возня, и в ответ мне раздалось неуверенное:
— Максим, это ты? Т-с-с-с. — я бы мог не узнать или забыть голос, но характерный свист рвущегося из баллона наружу газа был красноречивее любого пароля! Зайцев! На ловца и зверь бежит.
— Уберите фонарь! Я подхожу.
Луч метнулся к потолку и застыл на нем ярким пятном, отраженного света которого хватило, чтобы увидеть, что происходит.
Белыч лежал на полу, свернувшись калачиком, поджимая колени руками. Даже с моего места было хорошо видно, как его тело сотрясает крупная дрожь. Рядом с ним стоял на коленях Корень, размеренно качаясь всем телом. Перед ними в своей коляске сидел Зайцев, сейчас он полностью развернулся ко мне. А за его спиной возвышался уже давно знакомый мне контролер Той. Обычных его спутников — нумерованных бюреров пока не было видно.
Я подошел ближе, на всякий случай перевесив «Вал» на плече так, чтобы ухватиться за него сразу и спросил:
— Как вы здесь оказались? — этот вопрос на самом деле беспокоил меня сильнее всего. — А где бюреры?
— Ты бы поздоровался, Максим, что ли? — Зайцев по-отечески улыбался. Что-то больно много у меня в последнее время доброжелателей завелось!
— Здравствуйте всем. Так как?
— На лифте приехали, — просто ответил Зайцев.
— Лифты не работают. Тока нет.
— Для телекинетиков работают. А ток для того чтобы разок повращать механизм — вовсе не нужен. С ловителями кабины сложно было, т-сс-с-с, да ограничитель скорости немного мешал, пока не сломали. Можно сказать, мои маленькие друзья вручную опустили нас сюда в кабине лифта. Ты чем-то взволнован?
Я остановился возле Корня и внимательно оглядел его: видимых повреждений нет, не связан, да и зачем связывать, если под рукой контролер — его путы действуют куда надежнее любых веревок и наручников. А то, что он под контролем — видно сразу: голова безвольно свесилась на плечо, из уголка рта течет длинная нитка слюны, веки полуопущены, лишь слегка отражается свет от узких щелей полуприкрытых глаз, губы беспрестанно шепчут что-то однообразное. Наклонившись к нему, я расслышал: «…Варя, Варя, все хорошо… Варя…». Вот здесь, Петрович, ты ошибаешься — вряд ли все будет хорошо. Не скажу, что меня это радует, скорее — напротив, но хорошо не будет, это точно. Я посмотрел на Белыча, ожидая увидеть ту же картину, но с удивлением отметил, что ошибаюсь: наш проводник был свободен от влияния контролера, ему хватило собственного страха. В глазах безумие, тело бьется в истеричных беззвучных конвульсиях, штаны мокрые, снизу растекается вонючая лужа.