Чужая роль

Вайнер Дженнифер

Стук, вздох, топоток, шарканье.

— О нет. Я так называю Леонарда для пущей важности. Придает мне больше шарма. Все сразу начинают считать меня женщиной опытной и много повидавшей.

Элла едва сдержала смех и, заметив небольшую выбоину в тротуаре, подхватила миссис Лефковиц под руку.

— У Льюиса хороший доход?

— Думаю, неплохой.

— Думаете? Думаете?! — возмутилась миссис Лефковиц. — Не думайте! Узнайте наверняка! Иначе останетесь ни с чем! Как этот Чарлз Кералт!

— Он остался ни с чем? — удивилась Элла.

— Нет,

нет, нет! Не он! Но помните, у него была другая девушка? Вот она осталась ни с чем! Не то что дома у нее не было, даже трейлера!

Элла улыбнулась.

— Смейтесь-смейтесь, — рассердилась миссис Лефковиц. — Посмотрю я, как вы будете смеяться, когда придется есть сыр из рук правительства!

— Не останавливайтесь, — велела Элла.

— А его дети? — не унималась старуха. — Они знают о вас?

— Думаю, да.

— Постарайтесь, чтобы узнали. Помните Флоренс Гудстайн?

Элла покачала головой.

— Ну, так вот, она встречалась с Эйбом Мелцером. Ходили в кино, в рестораны, и Фло часто возила Эйба к доктору. Как-то раз его дети позвонили ей узнать, как там отец, и Фло упомянула, что очень устала. Так они вообразили, будто она устала от Эйба и не хочет больше заботиться о нем. И на следующий же день…

Миссис Лефковиц выдержала эффектную паузу и взмахнула рукой.

— …прилетели сюда, собрали вещи, закрыли квартиру и перевезли его в Нью-Йорк под присмотр специально нанятой сиделки.

— Боже мой! — воскликнула Элла.

— Фло была вне себя. Хуже, чем палестинские террористы!

— Мне ужасно ее жаль. Продолжайте идти.

Миссис Лефковиц подняла очки и уставилась на Эллу.

— Готовы выслушать мое предложение?

— Разумеется. О чем вы?

— Ваши внучки, — объявила миссис Лефковиц, медленно продвигаясь к клубу.

Элла едва не застонала. Как ее бес попутал рассказать старухе о пропавших внучках?! Еще год назад она не поверила бы, что может вот так, запросто, поделиться с кем-то! Теперь же, похоже, она не способна держать рот на замке.

— У них есть Эмил? — строго спросила миссис Лефковиц.

— Эмил?

— Эмил, Эмил, — нетерпеливо повторила та. — На компьютере.

— О, е-мейл?

— Называйте как хотите, — раздраженно вздохнула миссис Лефковиц.

— Не знаю…

— Нужно узнать, проверить. В Интернете. Там можно разыскать все, что угодно.

Сердце Эммы больно стукнуло о ребра.

— У вас есть компьютер? — спросила она, едва смея надеяться.

Миссис Лефковиц пренебрежительно отмахнулась.

— У кого его нет? Сын подарил мне на день рождения. Мандаринового цвета. Совесть заела, — выложила она в ответ на не заданные вопросы Эммы «какого цвета» и «почему». — Он не слишком часто меня навещает, вот и купил компьютер, чтобы присылать по е-мейлу снимки моих внуков. Может, вернемся и поищем в Интернете ваших внучек?

Взгляд ее был полон надежды.

Элла прикусила губу. Тихий голос где-то в глубине души шептал: «Найди их», — но другой, гораздо

более настойчивый, твердил: «Оставь их в покое», — а сквозь страх и тревогу пробивались ожидание счастья и робкая надежда.

— Мне нужно подумать, — сказала она наконец.

— Не думайте, — заявила миссис Лефковиц, выпрямляясь во все свои четыре фута одиннадцать дюймов и яростно вонзая наконечник палки в землю в полудюйме от ноги Эллы. — Не думайте, а делайте!

— Что?

— Йога, — объявила миссис Лефковиц, разворачиваясь и приступая к нелегкому процессу возвращения. — Идемте.

33

— Выйди из двери, как призрак — в туман, — процитировал тип в измятой белой льняной сорочке, когда Мэгги ровно в десять вышла из дверей Ферстоунской библиотеки в совсем не туманное утро.

Мэгги повернула голову. Парень, не смущаясь, выдержал ее взгляд и зашагал рядом. Рюкзак небрежно и, как показалось ей, стильно свисал с плеча. Длинное бледное лицо обрамляли вьющиеся волосы, а одежда — мятая сорочка с наглаженными льняными брюками цвета овсянки — разительно отличалась от джинсов и футболок, принятых в кампусе.

— Никакого тумана, — бросила сна. — И разве это не из песни?

— Хотя бы, — парировал он и указал на потрепанный экземпляр «Моей Антонии», который Мэгги несла под мышкой. — «Женщины в литературе»?

Мэгги неопределенно пожала плечами, решив, что в ее случае молчание — золото. Несколько недель, проведенных в кампусе, она отделывалась от случайных собеседников короткими «спасибо» или «простите», что, впрочем, ее нисколько не раздражало. Для разговоров у нее была Коринна. И еще книги. У нее появился любимый стул в солнечном читальном зале библиотеки, любимый столик в студенческом центре, куда она шла, когда чувствовала потребность в перемене декораций. Она успела прочесть Зору Нил Херстон, «Большие ожидания», а сейчас трудилась над «Сказкой о двух городах», перечитывала «Мою Антонию» и осваивала «Ромео и Джульетту», удивляясь, что пьеса оказалась значительно сложнее, чем фильм. Мэгги понимала — любые беседы со студентами только приведут к вопросам, а вопросы наверняка приведут к неприятностям.

— Я провожу вас, — заявил тип.

— Не стоит, — бросила Мэгги, пытаясь оторваться.

— Без проблем, — жизнерадостно заверил тип. — Это в «Маккоше», верно?

Мэгги понятия не имела, где собираются «Женщины в литературе» и что такое «Маккош», но снова кивнула и ускорила шаг. Парень без труда поравнялся с ней. Черт, до чего же у него длинные ноги!

— Я Чарлз, — представился парень.

— Простите, — выдавила она, — но у меня дела, ясно?

Чарлз остановился и улыбнулся ей. Мэгги решила, что он немного похож на портрет лорда Байрона, который она видела в одной из украденных книг: длинное лезвие носа, смешливый изгиб губ. Ни бицепсов, за которые можно подержаться, ни широких плеч. Не ее тип.