Чужая шкурка или косплей Сергея Юркина

Кощиенко Андрей Геннадьевич

– Дорогими?
– не понял я, - дорогими для постояльцев отеля "Golden Palace"? В нём же сплошные богачи живут!

– Юн Ми-ян, - нравоучительно сказал сонбе, - они богатые не только потому, что много зарабатывают, но ещё и потому, что не тратят деньги куда попало. Знаешь, какие они жадные? Чаевых никогда не дадут!

Я, честно говоря, как-то слабо поверил, что такая глупость прокатит. Что лицо Юн Ми тут же и отобразило. Увидев моё недоверие Ши Юн принялся меня убеждать.

–

Чего ты боишься? Ты же несовершеннолетняя! Что тебе будет? Деньги буду брать у постояльцев я. Потом буду отдавать тебе твою часть. Если хочешь, давай я тебя не стану брать на работу. Будешь говорить, что просто помогала туристам. Стой на этом и всё. Никто ничего не докажет!

– Хорошо, - сказал я тогда сонбе, - я подумаю. Посоветуюсь. С дядей.

Не то что бы я горел желанием общения с дядей, но разговора с ним было не избежать. Ведь он же меня устроил в "Golden Palace"? Он. Значит о том, что меня уволили, он всё равно узнает. И возможно, одним из первых. Сообщат. Скажут, что его протеже не оправдала возложенных на неё надежд и всё провалила. Поэтому, ничуть не сомневаясь, я набрал его номер и, дождавшись ответа, сказал: Добрый день, уважаемый самчон-ним, это Юн Ми! Меня выгнали с работы и мне очень нужно с вами поговорить! Срочно!

(самчон, - родной дядя. Прим. автора)

Дядя, на той стороне трубки, от услышанного, похоже выпал в "осадок". По крайней мере, после моих слов уважаемый самчон-ним, издал какой-то хрюкающий звук и секунд десять молчал, видно собирая мозги в "кучку".

– Как это могло случиться? Ты же так хорошо справлялась?! Тебя ведь даже по телевизору показали!
– наконец пришёл в себя дядя.

– Самчон-ним, я как раз хотела это рассказать при встрече! Пожалуйста, не говорите пока об этом онни и умми!

Чтобы семья пока не знала, я хотел потому, чтобы не возникали лишние разговоры. Опять вспомнят, что Юн Ми - больная, начнут охать, ахать. Про врачей вспомнят. Хватит того, что я "врачевателям душ людских" каждый вечер делаю и отправляю тесты. Начинает напрягать уже это занятие. Нужно уже как-нибудь придумать, как отделаться от их надзора. Но пока непонятно - как? В общем, я решил сначала поговорить с дядей, определится с новой работой, а потом уже ставить в известность родных. Одно дело - указали на дверь, другое дело - нашёл лучшее место.

Встреча с дядей произошла в назначенном им кафе. Аджосси появился в знакомом чёрном плаще и тёмных очках-капельках. Не вылезает он из них, что ли? Или у него нет ничего другого?

Мой рассказ о событиях той бурной ночи его весьма озадачил. Больше его поразило то, что я вот так вот, (сама!), взяла и позвонила военным.

– Тебе кто-то сказал так сделать?
– несколько раз, на разные лады, не веря мне, спрашивал он.

– Сама придумала, самчон-ним, – скромно отвечал я.

То, что меня берут на работу переводчиком, поразило его ещё больше. Правда, когда он узнал, что это не совсем "честно", его удивление уменьшилось, но я тут же восстановил его "градус", сообщив,

что хочу знать - насколько такая полулегальная работа может повредить моей будущей карьере айдола?

Дядя от изумления аж очки снял.

– Ты хочешь стать - айдолом?
– смотря на меня круглыми глазами, спросил он.

– Да, самчон-ним, - смотря ему в глаза, твёрдым голосом ответил я.

– А твоя мама об этом знает?

– Да. Она против. И онни против.

– Юна-ян, - дядя принялся зачем-то объяснять мне причину, почему они против, - в агентствах очень строгие требования к внешности, - ты, конечно, красивая девочка, но не фотомодель. А туда берут только фотомоделей.

– Дядя, я всё решила, - так же твёрдо как и прежде ответил я, - меня возьмут. Увидите.

– Ты так изменилась, Юна-ян,– сказал дядя, покрутив шеей в воротнике плаща, - совсем тебя не узнаю. Ты такая... уверенная в себе стала! Это хорошо, что ты повзрослела, но твоё решение стать айдолом– глупость. Зачем это тебе вдруг понадобилось?

– Самчон-ним, я хочу заработать деньги!

– Зачем тебе деньги?

– Хочу купить дом, чтобы было, где жить, оплатить учёбу сестры за границей и обеспечить старость умми. Ещё, хочу быть независимой и жить так, как я хочу! Человек без денег выглядит жалким. Я не хочу выглядеть жалко, самчон-ним!

Самчон-ним только головой покачал, услышав, на что мне нужны деньги.

– Большие деньги, - покачал головою дядя, - А большие деньги, это всегда большой риск их не получить. Может, правильнее будет выучиться, выйти замуж и спокойно жить, работая переводчиком? Глупо ставить всё на одну карту. Жизнь это не казино, Юна! Какой она у тебя станет, если ты проиграешь? Ты думала об этом?

– Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни, самчон-ним,– ответил я ему фразой Ницше.

– Юна! Ты меня пугаешь!
– услышав, что я сказал, изменился в лице дядя, - что ты такое страшное говоришь?

– Так, - неопределённо сказал я, сделав лёгкий жест рукой, - в мою голову стали приходить умные мысли. Наверное, я действительно повзрослела, как вы говорите, самчон-ним!

Дядя опять покачал головой, помолчал, посмотрел на меня и попробовал убедить по-другому.

– Мне кажется, что ты придаёшь слишком много значения деньгам, - сказал он, - и в твоём возрасте это выглядит достаточно странно. Не знаю, почему ты вдруг стала к ним так по-особому относиться. Раньше у тебя такого не было. Скажу тебе, что деньги, это, конечно, хорошо, но отнюдь не главное в жизни. Ты в этом сама убедишься через пару лет, когда влюбишься, и любовь станет для тебя важнее всего на свете.

– Деньги важнее любви, самчон-ним, - не согласившись, отрицательно покачал я головою, - без них любви между мужчиной и женщиной не бывает. А если бывает, то очень быстро заканчивается. Поэтому, деньги - первое, любовь - второе.