Шрифт:
ЭРККИ К. СУОМЕЛА
ЧУЖАЯ СТРАНА-ЧЕРНИКА
ПОВЕСТЬ
Перевод с финского В. Смирнова
Рисунки
МОСКВА
«ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА»
1980
1. ОНИ УЖЕ ЕДУТ…
На улице кто-то свистнул.
Он подскочил к окну. Но стекло было как черное зеркало: оно отражало лишь темный силуэт его головы и косую линию плеч, частично скрытых стоящей на окне бегонией. Он был похож на дикаря, подстерегающего добычу в кустах.
Свист раздался вновь.
Он слушал с минуту, не шевелясь. Где-то близко хлопнула дверь, по песку во дворе послышались шаги, кто-то засмеялся и сказал какое-то короткое слово. Потом с соседнего двора на улицу двинулись два дрожащих огонька. Он стоял, все так же тесно прильнув к окну, но успел разглядеть лишь мелькание неясных фигур, затем стекло от его влажного дыхания затуманилось и силуэт головы исчез. Он вытянул указательный палец наподобие карандаша и написал на увлажненном стекле имя, свое собственное, - Янне.
– Это тебе свистят?
Янне оглянулся. Под лампой стояла мать в своем цветастом утреннем халате. В руке она держала масленку.
– Нет, это Ниссе свистел Стигу. Они уже едут.
Мать взглянула на часы.
– Так рано?
– Они едут на велосипедах как на ралли [1] и собираются возле школы.
– Ах, так…
Стол был накрыт, только кофейник еще шумел на плите. Янне сделал себе бутерброд толщиной с палец и положил на него ноздреватый кусок сыра. Откусив от него два-три раза, он поднялся.
– Мне тоже пора идти.
– Куда так рано? Ты еще успеешь хорошенько поесть.
– Если б у меня был велосипед, тогда бы успел.
– Да поешь же. Чайник с чаем перед тобой.
– Вот если б ты дала мне кофе…
– Нет.
– Сама-то пьешь.
– Тебе вредно.
– А тебе?
– Иначе я не проснусь. Мне ведь никогда не приходится укладываться, как все нормальные люди. Вот и вчера я еще слышала, как часы пробили двенадцать.
Мать ходила на работу. Она шила на швейной фабрике куртки для женщин. Сегодня она работала в вечерней смене. Вечером Янне слышал сквозь сон, как мать пришла и зазвякала посудой на кухне. А потом они - мать и отец - долго шептались между собой. Но еще и после того, как
Кофейник на плите пускал клубы пара. Мать поставила его на стол, на желтую подставку, и уселась напротив. Левой рукой она смела в кучку просыпавшийся на клеенку сахарный песок. Между ее большим и указательным пальцами краснела ссадина: очевидно, ее процарапала какая-то машина на фабрике.
– Скажи мне, - мать посмотрела на ссадину, - плохо тебе в школе?
С улицы послышался звонок велосипеда. Янне снова повернулся к окну, хотя и не глядя знал, что это проезжает Бенгт; только его звонок звенел так пронзительно.
– Вот и Бенгт уже едет.
– Это такой высокий, рыжий?
– Да. У него велосипед «Монарк», зеленый. У Ниссе оранжевый.
Янне попытался прошмыгнуть мимо матери в переднюю, но она, теперь уже сердитым голосом, крикнула:
– Янне!
– Да?
– Ты не ответил мне.
– Ведь я же сказал, что да, Бенгт высокий и рыжий.
– Ты не ответил на вопрос о школе.
– Я опоздаю.
– У тебя есть еще десять минут.
Янне медленно поплелся назад к столу. Мать налила полную чашку чая и придвинула к нему хлебницу.
– Ну, говори же.
– Все в порядке.
– Это правда?
– Правда, правда…
Янне ощущал на своем лице взгляд матери. Взгляд этот как будто колол, вынуждал повернуть голову в сторону и смотреть на что угодно: на полку с пряностями, соковыжималку, банку с кофе, тряпку, чтобы брать сковороду.
– Подними глаза.
На посудном шкафу лежала красная покрывашка для чайника. Еще в Финляндии мать купила ее у одного черноволосого человека. Человек этот улыбался, кланялся матери и без конца твердил: «Прекрасная госпожа». Мать залилась краской, и, когда человек поклонился еще раз или два, она достала из ридикюля кошелек и купила покрывашку, хотя у них уже была одна - желтая, подарок бабушки на рождество. Янне поднял глаза и устремил взор на красную покрывашку.
– Нет, погляди на свет.
Мать подошла к нему вплотную и провела рукой по его щеке; пальцы ее чуть пахли фабрикой. Раньше мать распространяла вокруг себя запах булок и печева. Она и в других отношениях как-то отдалилась; казалось, она никогда не приходила с фабрики вся целиком.
– Температуры у тебя нет, но…
– Что «но»?
– Ты такой бледный.
За стеной послышался волочащийся звук. Вероятно, там переставляли кровать после ночного сна. С минуту они молча прислушивались. Когда звуки стихли, мать продолжала:
– Если тебе чего-нибудь недостает…
– Да, у меня нет велосипеда…
Янне внимательно глядел на мать, ловя выражение ее лица, но мать как будто вовсе не слышала его слов. Она лишь поднялась и сказала сама себе:
– Остались ли они еще…
Она порылась несколько мгновений в ящиках комода, стоявшего в комнате. Когда она вернулась, в руках у нее был маленький коричневый пузырек.
– Если будешь их принимать…
– Что это?
– Таблетки, содержащие железо. От них твои щеки станут опять румяными, вот такими!
– Мать, смеясь, показала на покрывашку.
– Примешь с чаем или с молоком?