Чужая судьба
Шрифт:
– Мы можем быть свободны?
– спросил Вячеслав.
– Вы - можете, - ответил ему следователь.
– Все, кроме Виктории Юрьевны. Ей придется проехать с нами.
– Почему? На каком основании вы ее арестовываете?
– взорвался Вячеслав.
Однако его грозный рык не произвел на следователя никакого впечатления.
– Ее никто не арестовывает. Мы приглашаем ее на выяснение обстоятельств. Нам необходимо в спокойной обстановке опросить гражданку Громову, выяснить детали. По закону, я имею право задержать ее на три часа до выяснения обстоятельств.
Вячеслав побагровел от злости. Он хотел кинуться
– Не надо, Слава. Я поеду с Павлом Сергеевичем. Все будет хорошо...
Вячеслав воззрился на Ангелину Васильевну:
– А вы что сидите такая невозмутимая? Вам все равно, что вашу племянницу увозят? Бог знает, что там с ней сделают! Правильно Виктория делала, что не хотела вас знать! Вы - зло! У вас нет сердца!
Ангелина Васильевна подскочила со стула, забыв о столь почитаемых правилах хорошего тона, и прокричала в ответ:
– Не смейте! Не смейте обвинять меня! Если Виктория не виновата, я на коленях буду просить прощения, но если... Если это сделала она, то - да! Я - зло! Я разотру ее в порошок!
Мгновение они сверлили друг друга взглядами, пока Вячеслав не прервал их безмолвный поединок:
– Определитесь, - сказал он. В его голосе уже не было ни гнева, ни угрозы.
– Определитесь, любите вы Викторию или нет. Прощаете или нет. Вы не на нее злитесь. Вы злитесь на себя. За то, что уже любите ее! Уже любите! Вы столько лет ее ненавидели! Заманили сюда не для того, чтобы она обрела сына, а чтобы отомстить за то, что она вычеркнула вас из своей жизни. Просто, банально, тупо хотели отомстить! Она приехала, и вы увидели ее совсем другой, чем в своих мечтах о мести. Вы увидели добрую, умеющую сострадать женщину! Но вы упрямы! За семь лет вы придумали себе монстра, а теперь, когда вы поняли, что монстр существует только в вашем воображении, вы не хотите этого признать! Вы любите и уже простили Викторию, но все еще цепляетесь за прошлые обиды! Не казните ее за то, что она не подходит под ваши фантазии!
– Господин Громов, - попытался призвать к порядку Широков, но оба - и Вячеслав, и Ангелина Васильевна в один голос прикрикнули на него:
– Молчите!
Ангелина Васильевна оперлась ладонями о стол и нагнулась вперед, будто хотела, чтобы Вячеслав лучше слышал каждое ее слово:
– Мальчишка!
– сказала она.
– Как ты смеешь судить! Я рада, что Виктория стала другой, что она раскаялась! Мне казалось, что это произошло... Но она обманула меня! Вот что я не могу простить! Она обманула! Она украла вещи, поступила так, как делала в детстве! Я ей всегда давала деньги, когда она просила. Но она не может просить! Она может только брать! В детстве я ей ставила условие: попросишь - получишь! Но она предпочла воровать! Однажды, Виктория, ты помнишь? она уже украла у меня большую сумму, и я заявляла в милицию! Ее наказать не могли из-за возраста, но я просила, чтобы ее испугали, как следует! И вот, все повторилось!
Вячеслав не ответил. Они продолжали сверлить друг друга взглядами. Конец этой схватки положила Лиза. Она встала и, обойдя Вячеслава, подошла к следователю.
– Пойдемте, - тихо сказала она.
– Только у меня одна просьба. Давайте выйдем так, чтобы мой сын не понял, что меня арестовали.
– Но вас не аресто...
–
– Пусть он думает, что нам просто надо на время съездить по делам...
Вячеслав и Ангелина Васильевна спохватились, когда Лиза с Широковым уже покинули столовую.
Полицейские уехали вместе с Лизой, а Вячеслав с Борисом Львовичем отправились вслед за ними на машине доктора. Машина Вячеслава, которую он взял на прокат в Питере, еще в первый день по приезду увезли работники автосервиса.
Три часа, на которые полиция имеет право задерживать лиц для выяснения обстоятельств, подходили к концу. Вячеслав ходил вдоль стены здания, где находится отделение полиции, и курил сигареты одну за другой. Борис Львович, наплевав на чистоту светло серых брюк, сидел на ступеньках и о вреде курения Вячеславу не напоминал.
– Вот пусть только попробуют задержать дольше!
– возмущался Вячеслав.
– Я им такой звездопад устрою! Вмиг пагон лишатся!
– Слава, не горячитесь, - увещевал Борис Львович.
– Вы знаете, я сам не ожидал от Ангелины такого поступка! Вызвать полицию! Какой срам! Надо было выяснить все в кругу семьи. Мы бы во всем разобрались!
Вячеслав доктора не слушал, думая вслух:
– Своего юриста я вызвал еще ночью, он прилетит первым рейсом. Но время! Время уходит! Бог знает, что они там делают с ней!
– Слава, вы таки успокойтесь! Это не гестапо! Ничего...
– Нет! Я им устрою!
– продолжал возмущаться Вячеслав.
Зазвонил телефон. Вячеслав пальцем показал доктору - молчать, будто слова Бориса Львовича могли помешать ему.
– Слушаю, Константин Петрович!
– ответил на звонок Вячеслав.
– Вы уже в Питере? Когда будете здесь? Хорошо! Ждем!
– Адвокат?
– поинтересовался Борис Львович.
Вячеслав кивнул:
– Он уже в Питере, скоро приедет...
Вячеслав сжимал в руке и телефон, и его вдруг озарила мысль - Виктория, настоящая Виктория, ничего не знает! Ее нужно предупредить. Ведь это ее имя сейчас обвиняют в краже по другую сторону кирпичной стены. Вячеслав извинился перед Борисом Львовичем и отошел за угол здания, набрал номер Виктории.
Когда раздался звонок Вячеслава, Виктория сидела на скамейке в сквере недалеко от гостиницы и обдумывала свой недавний поступок. Лицо Вильгельма, его прощальный взгляд стояли перед ее мысленным взором...
Около восьми утра ее разбудил звонок. Виктория не сразу поняла, что звонит внутренний телефон гостиницы. Портье сообщил, что к Виктории пришел посетитель.
– Кто?
– спросонья Виктории показалось, что она ослышалась.
– Вильгельм фон Анхальт?
– Да, фройлен Громова, Вильгельм фон Анхальт. Он желает подняться к вам.
– Пропустите, - попросила Виктория, а сама подскочила с кровати, чтобы успеть до прихода Вильгельма хоть маленько привести себя в порядок.
Она успела ополоснуть лицо холодной водой и надеть халат перед тем, как он постучал в дверь.
Виктория открыла:
– Входи, - с улыбкой пригласила она Вильгельма.
Тот сделал шаг вперед, поцеловал Викторию в щеку и лишь потом прошел в комнату.
– Прости, что так рано...
– Что случилось?
– встревожилась Виктория. Они договаривались встретиться только во второй половине дня.