Шрифт:
К.Д.Вентвортс
Чужая СВЯТЫНЯ
Красное солнце поднималось над головой в сияющем серебряном небе, чужое солнце, но вряд ли более странное, чем в дюжине других миров, в которых Тирни побывал в качестве археолога Корпуса Первого Контакта. Когда-то он гордился этой работой, верил в ее важность. Многие в бюро тогда считали старомодным и даже опасным участие священника в такого рода экспедициях, но отец Тирни гордился широтой своих взглядов, способностью принимать ценности иных культур, а также тем, что он, будучи выше традиционных догм, отнюдь не стремился всех подряд обращать в христианство. "Истина
Но все это было до бойни у Лирелльского Колодца.
Далей Редберд шла рядом, Тирни слышал скрип гравия у нее под ногами.
– Первым был пилот шаттла, - вдруг заговорила она, и ее голос звенел в свежем утреннем воздухе.
– Он тайком пробрался туда, несмотря на запрет, - ведь мы объявили это место религиозным объектом, закрытым для посещения. Его нашли только на следующий день. Он бродил совсем голый, бормоча какую-то чушь о "Боге Света".
Они остановились у последнего поворота тропинки, откуда видны были люди, по-хозяйски расположившиеся на площади у сирского храма. Глядя на их грязные, изможденные лица, Тирни думал, что они, должно быть, никогда не моются, и не мог представить, где можно найти достаточное количество пищи, чтобы прокормить такую ораву.
– Даже после лечения, - продолжала Далей, - он все еще рассказывал о пережитом как о реальном событии. Мы не верили ему, конечно, а сиряне не поднимали вопроса о вторжении в их храм, так что через несколько дней после отлета шаттла мм забыли о происшедшем. Это был лишь маленький инцидент, ничего больше, до тех пор, пока через год этот пилот не вернулся сюда с двадцатью пилигримами, которые тоже хотели видеть...
Отец Тирни повесил на шею рекордер, чтобы сделать запись, если вдруг и у него возникнут видения, во что, впрочем, он не верил. Кругом не было ничего человеческого или напоминающего обитателей других, уже исследованных миров, не было ничего спланированного, ничего, служащего определенной цели, - только хаос, разрушение, энтропия. Теперь Тирни знал это.
– Я буду ждать здесь.
– Далей слегка прикусила губу.
– Только... не оставайтесь там слишком долго.
Оглянувшись, Тирни увидел, что ее высокие скулы резко обозначились под нежной кожей.
– Вы, возможно, думаете, что я ненормальная.
– Далей слегка покраснела.- Но вы еще не видели...
– Я вернусь примерно через час.- Отец Тирни включил рекордер, - самое большее, через два, и тогда мы проанализируем данные.
Волна холодного, влажного ветра ударила в лицо, когда он переступил каменный барьер и начал спускаться вниз. Никто не обратил внимания на человека, приближающегося к храму. Тирни видел вокруг поглощенные собственными видениями сосредоточенные лица. Он остановился возле женщины в выцветших голубых лохмотьях, которая сжимала ручку совсем маленького полураздетого ребенка и указывала куда-то в воздух над их головами. Малыш лепетал что-то в пустоту и с мольбой протягивал кому-то свои ручонки.
Морщась от запаха мочи и немытых тел, Тирни сделал серию замеров и приблизился к седому мужчине, по виду его возраста или чуть моложе. Тот сидел на огромном, луковицеобразном выступе резьбы, уставившись в пустоту,
– Что это?
– тихо спросил отец Чирни.
– Небеса... небеса над тобой будут тверды, как... как бронза, как земля внизу, - его одинокий голос задрожал, - будут, как железо.
Тирни положил руку на костлявое плечо мужчины.
– Почему бы вам не вернуться на станцию и не поесть чего-нибудь?
Так же медленно, как цветок клонит голову вслед уходящему солнцу, человек обернулся к священнику.
– Они забудут обо мне и разорвут контракт, а я рассержусь и покину их.
– Изможденное тело задрожало под руками отца Тирни.
– Благослови меня... Отец... ибо... я...
– глаза человека закатились, и он рухнул на землю.
Уронив рекордер, отец Тирни опустился на колени, чтобы нащупать пульс несчастного, но секундой позже человек вздрогнул и оттолкнул его.
Тирни поднялся и вдруг услышал громкий, властный голос, доносившийся из храма.
"Итак, отдавайте всякому должное..."
Послание к римлянам - священник узнал слова, хотя не мог точно припомнить главу и стих. Говорящий, по крайней мере, читал Библию, а возможно, и был христианином.
Словно по призыву толпа рванулась в храм, люди толкались и дрались, чтобы пробраться к двери.
"... кому подать, подать...", - продолжал невидимый человек, - " ... кому оброк, оброк".
Тирни пошел внутрь вместе со всеми, придерживаясь рукой за шершавый, темный и странно влажный камень стены. Он включил свой карманный фонарик и посветил вперед. Массивные каменные блоки образовывали широкий коридор. Дальше Тирни увидел несколько темных прямоугольных углублений в стене, похожих на двери.
"... кому страх, страх ..." - звучали слова, отдаваясь многократным эхом под сводами храма. Шаря рукой по холодной стене, отец Тирни медленно пробирался вперед, пытаясь узнать откуда доносился этот низкий властный голос. Войдя в первую дверь, он оказался в огромном зале с высоким сводчатым потолком.
"... кому честь, честь", - закончил мужчина со сверкающими карими глазами, суровой, прямой линией подбородка, густыми бровями, сдвинутыми над орлиным носом. Звуки голоса, привыкшего повелевать, гулко раскатились по залу. Отец Тирни посветил вокруг себя и увидел большой резервуар с водой прямо в полу. Кроме них двоих в зале никого не было.
– Что вы делаете тут в темноте?
– спросил Тирни.
– Жду тебя.
– Мужчина скрестил руки на широкой груди, и отец Тирни понял, что все у этого человека было массивным:
его руки, нос, зубы, белая борода, струящаяся по груди и, особенно, странно вибрирующий голос.
– Вы не должны быть здесь.
– Нащупав рекордер, Тирни включил запись. Этот храм - собственность сирян и закрыт для людей.
– Тогда что же ты здесь делаешь?
– Человек подошел ближе, рассматривая Тирни.
– По-моему, ты похож на человека.
– Я послан Ватиканом VII разобраться, что за чудеса совершаются на этой планете.
Тирни посмотрел на дисплей рекордера. Мурашки пробежали по спине - судя по показаниям прибора, этого человека не существовало.