Чужая Святыня

Вентвортс К. Д.

Несмотря на то, что было холодно, Тирни почувствовал, как пот струится у него по лбу.

– Что вы видели до того, как пришли люди?

Сирянин откинул голову назад и ответил оглушительным криком, а его сородичи начали раскачивать свои длинные шеи из стороны в сторону и шипеть. Их глаза были холодны, как у рептилий.

– Неизвестный термин, - послышалось в наушниках.

– Пожалуйста!
– Тирни слегка отступил в сторону от беспокойных когтистых лап, которые могли бы распотрошить его одним движением.
– Я хочу заставить

людей покинуть ваш храм, поэтому мне надо во всем разобраться. Зачем вы ходите туда?

Пиррии встрепенулся, затем робко подошел поближе и защебетал.

– Ветер, - сказал переводчик.

– Что ...еще?
– спросил Тирни.

Веки сирянина задрожали от волнения:

– Небо... Земля за морем... Вожак...
– Его голос превратился в нежное бессвязное пение, подхваченное остальными.

Тирни был поражен тем, как непонятный хор сирян разрастался и становился громче и громче, барабанные перепонки с трудом выдерживали звук. Сдернув с головы наушники, Тирни споткнулся, отступая назад, и плашмя упал на одного из взволнованных сирян.

Тот пронзительно закричал и оттолкнул Тирни. Священник упал головой вниз на твердую каменистую почву. Сиряне замаячили над ним, прыгая и визжа, раздирая в клочья его одежду сильными когтистыми лапами, которые не доставали до его тела лишь на ничтожную долю дюйма.

Уткнувшись лицом в желтую грязь, Тирни закрыл голову руками. Кровь стучала у него в ушах. После того, что люди совершили в храме, сиряне имеют полное право негодовать, полное право отнять у него его жалкую жизнь прямо здесь и сейчас.

Гневные голоса вокруг смолкли. Тирни понял, что сиряне уходят. Он сидел, весь дрожа, и смотрел вслед высоким, стройным фигурам, что уходили за гряду ленивыми десятифутовыми шагами.

"Идиот, - обругал себя Тирни.
– Даже сопливый практикант не мог бы провести контакт хуже". Тирни нащупал пальцами длинную кровоточащую царапину на шее.

Он ворчал про себя, что слишком стар для этой работы. С трудом поднимаясь с земли, Тирни чувствовал все свои семьдесят два года и каждый из них в отдельности. Достаточно ошибок для одной жизни. Ему бы спокойно и уютно устроиться в какой-нибудь семинарии, где бы он мог наставлять юнцов, как им следует прожить их жизни, и перестать искать смысл своей собственной.

На полпути к станции Тирни увидел Редберд. Решительными шагами она двигалась ему навстречу.

Прежде, чем Тирни смог заговорить, она остановила его жестом.

– Не расстраивайтесь. Я знала, что из такого контакта ничего не выйдет.
– Ее темно-карие глаза смотрели на него без жалости.
– Годы уйдут на то, чтобы установить хорошие отношения с сирянами.
– Дался судорожно вздохнула, в уголках глаз заблестели слезы.
– А у нас нет времени. Компьютер станции только что подтвердил, что завтра приходит корабль снабжения.

Отец Тирни почувствовал слабость. Без сомнения на борту будут новые пилигримы, новые послушники для храма, и будут новые

убийства, если он не прекратит это безумие сегодня.

– Я... я должен вернуться в храм.

– Вам нельзя этого делать!
– резко оборвала Редберд.
– Еще один визит, и вы не сможете уйти оттуда.

– Но ведь вы смогли?

– Смогла?
– Ее рот искривился.
– А может быть, просто отсрочила возвращение...

– Да нет же!
– Тирни взял ее за руку и повел к станции.
– Что бы ни происходило там, внизу - это иллюзия. Мы оба - вы и я - знаем это, даже если никто нам не верит.

Весь остаток утра и день Тирни возился с оборудованием, изучал пробы и записи, сделанные накануне. Просмотрев его данные, компьютерная программа проверки не выявила никаких существенных отклонений от нормы. Под фундаментом храма камень и земля с незначительными примесями минералов, строительный материал - чистый гранит, в составе воздуха были лишь кислород и водород с допустимым количеством инертных газов. Уровень радиации в пределах нормы. Самое обычное место по всем показателям, если бы не ощущение, что сам Бог живет здесь.

Под вечер Редберд появилась в дверях компьютерной, во всей ее прямой фигуре и напряженном взгляде сквозил затаенный страх.

– Что, если это реально?
– Она пересекла комнату и смотрела на цифры, высвечиваемые монитором.
– Что, если вся энергия почитания, отданная целым родом лишь одному этому месту, за тысячелетия выстроилась в некое подобие связи с Неведомым?

– Далей...
– Тирни откинул голову и закрыл глаза. Он чувствовал, как усталость медленно расплывалась по всему телу.
– Того, что вы называете Неведомым, не существует. На то, чтобы понять это, я потратил всю жизнь. Всю жизнь на служение такой ерунде. Существует только то, что мы уже знаем и то, что скоро предстоит понять - ничего больше.

Далей не ответила, а когда через минуту он открыл глаза, ее уже не было в комнате. Что ж. Тирни размял затекшие мышцы шеи. Задача, которую предстояло решить, слишком сложна, чтобы в нее кого-то впутывать. Далей будет в большей безопасности здесь, на станции.

Он собрал необходимое оборудование и через длинные коридоры направился к выходу.

Приближались сумерки, серебряное небо приобрело тяжелый свинцовый оттенок, а на востоке было уже совсем темно и тускло. Тирни вышел на тропинку, ведущую к храму. Он тяжело, со свистом вдыхал холодный воздух.

На гребне горы черным силуэтом в закатных лучах стоял одинокий сирянин, высокий и молчаливый, с неимоверно тонкими ногами. Потом рядом появилась еще одна длинноногая фигура, и еще одна, и еще - словно вереница зеркальных отражений.

Когда Тирни проходил мимо, сиряне смотрели на него, о чем-то тихонько воркуя, затем зашагали вслед. Усиливающийся ветер доносил до Тирни едкий, маслянистый запах их тел.

– Нет!
– Тирни повернулся к сирянам и замахал руками.
– Возвращайтесь!