Чужая Святыня
Шрифт:
– Я стал царем во владениях моего отца и воздвиг этот храм!
– загремел его голос, заставляя вибрировать стены и потолок, и самый воздух, пока Тирни не почувствовал, как и его кости завибрировали в ответ.
Тени задрожали, и священник увидел томных, темноволосых женщин в красном, плавно двигающихся вдоль стен, танцующих под неслышимую музыку. Их прозрачные одежды обвивали сладострастные изгибы красивых тел. Коротко остриженные мужчины выступили на свет, поднимая в знак
– Возвращайтесь на базу Экспедиции, и мы посмотрим, как вывезти вас отсюда.
Приглушенный смех зажурчал в комнате, разрастаясь и становясь все громче, пока Тирни не заткнул уши руками, отступая к дверям.
– Прекратите!
– он задыхался, глядя на их смеющиеся лица.
– Это серьезно!
– Ну конечно, - седобородый человек кивнул, и люди-тени закивали вслед за ним. Он вытянул руку, и сине-золотое пламя вспыхнуло и затанцевало по воде в резервуаре.
– На Лирелле тоже было серьезно...
Лирелл... Это слово вспыхнуло в воздухе над головой отца Тирни, снова ввергая его в безумие... Тысячи растерзанных тел уже лежат перед Священным Колодцем, но лиряне приходят еще и еще, вооруженные лишь граблями да лопатами; слышен топот их ног, а люди, укрывшиеся за Колодцем, сжигают их бластерами!
– Ты был рядом, видел все и не сделал ничего.
Дрожа всем телом, Тирни оглядел каменную палату, страшного человека, горящую воду.
– Я... я ничего не мог сделать, людей нельзя было остановить, их можно было лишь...
– ...лишь убить.
– Бородач вскинул голову.
– А ты не сделал этого, потому что ты - священник.
– Он откинулся назад и засмеялся.
Тирни стоял, стиснув кулаки, и чувствовал, как горячие слезы струятся у него по щекам. Это была его вина как землянина.
К тому же он знал, что собирались сделать захватчики. Если бы он преградил им путь в то утро, отдав свою жизнь в защиту лирян, его смерть, по крайней мере, принесла бы ему покой. С того дня, как Тирни увидел пепелище у Колодца, он знал лишь боль.
Пламя на воде вспыхнуло ярче, заполняя собой зал.
– А теперь?
– Бородач улыбался, и его озаренное пламенем лицо было ужасно.
– Что же теперь? Снова устроим пожар, или что-нибудь похлеще?
Лицо человека становилось все ярче, и Тирни увидел, что волосы его - из огня, и его борода, и брови, и ... глаза - живой, дышащий огонь!
Тирни резко отскочил назад. Фонарик выпал из его рук. Он пытался найти выход. Он не хотел больше видеть. Не мог...
Грохочущий, вселяющий ужас голос преследовал его.
– Смотри, Господь Бог твой положил землю перед тобой - иди и владей ею!
Пальцы
Воздуха не хватало, хрипя, Тирни упал на каменные ступени.
– Отец!
– позвал его кто-то.
– Отец Тирни!
Закрыв голову руками, он весь сжался в плотный комок боли. Ему никогда не дадут забыть. Его вина... надо было сделать что-нибудь... все эти тела, рассыпающиеся в прах, как поленья на каминной решетке... прах - это все, что ему осталось, и что будет с ним всегда...
Чья-то рука крепко сжала его плечо, ногти вонзились в кожу.
– Отец, вам нужно уйти отсюда!
Тирни поднял голову и сквозь слезы увидел испуганное лицо Далей Редберд.
– Да, конечно, я был не прав.
– Дрожащими руками отец Тирни поднес ко рту стакан бренди. Его не покидало такое чувство, словно кто-то просверлил дырки в его теле и выкачал через них остаток сил.
– Это не просто истерия. Безусловно, там, внизу, есть какое-то вещество, влияющее на психику людей, какой-то физический феномен, аномалия в горной породе, или, быть может, что-то с воздухом - какой-то выход газа, что-то в этом роде.
Далей наблюдала за ним, сидя напротив за металлическим столом, ее плотно сжатые губы были бледны.
– Почему бы вам не пойти немного вздремнуть?
– Тирни перегнулся через стол и взял в свои руки ее холодную и неподвижную ладонь.
– Кто-нибудь другой поможет мне подготовить оборудование на завтра.
Далей отдернула руку.
– А никого больше нет.
Внезапно Тирни понял: с тех пор, как он прилетел сюда, он действительно никого, кроме Дален, на станции не видел. Он сделал большой глоток бренди, обжегший гортань.
– Где остальной персонал экспедиции?
– Вы их видели, - устало отвечала Далей.
– Внизу, с пилигримами, на площади и в храме.
– Среди тех?
– Вся группа Первого Контакта.
– Она рассеянно смотрела в пустоту, кроме меня, да и я, кажется, скоро присоединюсь к ним, особенно после того, как побывала там снова сегодня.
– А что...
– Тирни облизал пересохшие губы, - что вы видели, когда были в храме раньше?
Далей обернулась, злоба исказила ее усталое лицо.