Чужая война
Шрифт:
Эльрик поднял с пола изодранный холст. Смял в руке и бросил обратно. Потом стянул с плеч свой просторный плащ и накрыл им лежащее на столе тело.
Он не знал эту Берту.
Он не знал этого лица, искаженного болью, ужасом и ненавистью. Лица, изуродованного начавшейся трансформацией. Врут те, кто говорит, что убитые оборотни становятся людьми. Врут, потому что правда отвратительна. Убитый оборотень останавливается на полпути между зверем и человеком. И как полуночный кошмар – удлинившиеся вперед челюсти, длинные клыки на тонком девичьем
– Вот так. – Алан подошел сзади. – Я не знаю… Я нашел ее в лесу… Если кто-то видел ее такую или видел, как я ее уносил, они придут.
– Сколько их было?
– Убийц?
– Да.
– Двое. И они очень спешили.
– Собирайся, – бросил Эльрик, не отводя взгляда от накрытого плащом тела. – Нам нужно уезжать.
– Нельзя. – Обротень покачал головой. – Ты же знаешь, что нельзя. Она оборотень, а три дня еще не прошло. Души не покинули тело. Не разделились.
– Алан, они поехали за подкреплением. Среди «Бичей» не много найдется желающих схлестнуться с оборотнем вдвоем против одного. Два дня назад… Они могут быть здесь с минуты на минуту.
– Я не могу оставить ее так.
– Можешь! – Эльрик зарычал не хуже самого оборотня и встряхнул Серого за плечи. – Можешь! Или ты еще тупее, чем я думал. Бери девчонку и едем. Ну! Оставь Берту Рилдиру, он позаботится о ней. Я буду драться за тебя, Варг, но здесь на нас ополчится вся деревня. Тебе ли не знать, как это бывает?
Алан молчал. Покорно болтался в руках шефанго.
– Дурак. – Принц отшвырнул его от себя.
– Дурак, – согласился Серый. – Я покормлю Анни. А ты, если не сложно, оседлай Шутника.
– Так-то лучше. – Эльрик угрюмо посмотрел на колыбель. Хмыкнул. – Хоть на настоящего ребенка близко гляну. – И вышел во двор, к своей нерасседланной кобыле.
Он так и не смог потом объяснить себе, почему не надел доспехи из лунного серебра. Были какие-то мысли о том, что не стоит привлекать лишнего внимания. Была надежда на то, что они успеют уехать до появления «Бичей». Было опасение, что завернутая в пеленки Анни на скаку может коснуться серебра своей нежной кожей. Девочка-оборотень. Этот ожог мог бы оказаться для нее смертельным.
Было.
Ни лук, ни арбалет не пробили бы кольчуги из лунного серебра.
Было…
Только оправдания не было. Не нашел он потом оправдания.
Когда вскинуло чувство опасности, Эльрик рыкнул:
– Алярм. – И, не дожидаясь Алана, дал кобыле шенкелей, устремляясь к просвету в смыкающемся вокруг них кольце. Рыцарей оказалось много. Больше, чем он рассчитывал.
Анни, удобно разместившаяся у него на руках, вздохнула, пуская пузыри. Она даже не проснулась.
Когда свистнули за спиной и сбоку арбалетные болты, принц машинально пригнулся, прикрывая ребенка. Сдвоенный удар выбил его из седла. Прошили кольчугу стальные острия. В короткой вспышке гаснущего сознания мелькнуло кровавым взрывом маленькое
Навстречу высыпавшим на дорогу рыцарям взметнулось серое, косматое тело. Волк был страшен в своем безнадежном бешенстве. Он метался от врага к врагу, рвал, кусал, молча принимал удары мечей с серебряной оковкой. Его хватило надолго. Но в конце концов «Бичи» добили оборотня. Завернули в плащ изуродованное тело получеловека-полузверя.
– Сэр Магнус. – Командир двадцатки брезгливо ткнул в сторону стоящей над разорванным трупом младенца испуганной золотистой кобылы. – Поймайте лошадь. И принесите сюда эту падаль.
– А шефанго? Нам эдакую громадину не утащить.
– Сам сгниет.
Рыцарь отправился выполнять распоряжение…
Последним, что он увидел, был тенью мотнувшийся с земли беловолосый демон.
Эльрик убил их всех. Все двадцать человек. Свой неподъемный топор он держал в левой руке. Но вырвавшийся на волю Зверь даже не чувствовал этой тяжести.
Принц не помнил того боя. И не помнил, как добрался потом до Уденталя. Зато он очень хорошо запомнил следующие пять лет. Пять лет крови, ненависти и убийств. Он не мстил – он вообще очень редко мстил за мертвых. Нет, шефанго просто поставил своей целью уничтожить орден. Люди, которые способны убивать женщин и детей, не должны жить.
Беда в том, что сам он убивать детей так и не научился. И когда «Бичи» бросили против него насмерть перепуганных мальчишек, принц ушел. Исчез. Также неожиданно и внезапно, как появился. Но он приобрел за эти пять лет одну дурную привычку. Ни один из рыцарей ордена, столкнувшихся с де Фоксом за пределами Готской империи, не переживал этой встречи.
Эльрик де Фокс
– Эльрик… Эльрик, ты что? Ты где? Голос у Кины был какой-то испуганный. Я помотал головой, возвращаясь к реальности.
– Здесь я. Чего шумишь?
– Не знаю. – Эльфиечка смутилась и уткнулась в свою тарелку.
Элидор неопределенно хмыкнул.
Да. Они с Симом едут в Готскую империю. Мы с Киной поворачиваем на юг. А ужин, оказывается, уже подходит к концу.
Ничего себе! Задумался, называется. У меня всегда так. Или вообще не думаю, или мыслю так мыслю. От всей души. Кстати, если верить Опаленным, у бессмертных души нет совсем. Мы вроде как животные. Только разумные. Интересно, что они по поводу Элидора думают?
– Сим, будь любезен, проводи Кину в ее комнату.
– А сама она что?.. – Половинчик заткнулся, соскочил со стула и предложил эльфиечке руку.
Кина пожала плечами, фыркнула и вышла, бросив на нас с эльфом насмешливый взгляд.
– Я слушаю, – мрачно сказал Элидор, таращась на стену. Стена была свежепобеленная, и на ней не наблюдалось ровным счетом ничего интересного.
– Мы едем с вами.
– Куда это?
– Дальше.
– Чего?!
– Того.
– А вы нам нужны? – В голосе монаха прорезалась наконец-то привычная ехидность.