Чужая жена – за долги
Шрифт:
Ну куда там! Это же надо думать, писать! А мы же сами с усами! У меня и свои, мол, деньги есть. Сняла их, схватила Марту под руку, и мы помчались искать помещение. Нашли! Договорились!
Кирилл выслушал меня и сказал:
– Хочешь так – пусть будет. Только потом не прибегай ко мне жаловаться. Я своё мнение высказал и предупредил.
Он даже помог мне с электропроводкой, камерами видеонаблюдения и первой закупкой.
Мой магазин прогорел через три месяца.
У меня началась депрессия.
И снова меня вытащил
– Ты вполне можешь работать на заказ. Заодно и имя себе сделаешь. А там – можно и магазин открывать. Но уже с опытом, со знанием дела.
И ведь он был прав.
Так за что я ненавидела его? Чем была вечно недовольна?
Ограничениями? В чём?
Я по полдня могла проводить время с Мартой по кафе и салонам. Покупать, что мне заблагорассудиться, не считая деньги.
Капризная, избалованная, эгоистичная!
Острый стыд и злость на себя заставляют внутренне сжаться. Потому что хочется уменьшиться до точки, провалиться, исчезнуть. И это его я считала эгоистом? А себя – едва ли не жертвой семейного насилия и произвола!
Вазир наглядно показал мне, что такое насилие, и разницу между «трахаться» и «заниматься любовью».
…Вспоминаю свой последний разговор с Мартой, и мне даже плохеет – я ведь пожелала Кириллу смерти!
Начинают дрожать руки. Дура! У него ведь профессия такая, что он всё время как по лезвию ходит. Между прочим, незримо защищая и спасая тысячи жизней. Жизней тех, кто ничего не знает о нём и никогда не узнает. А сам, по сути, остаётся без защиты. Ведь щит мужчины – женские любовь и ожидание.
Боже!..
А что если вселенная услышит меня? И… если он погибнет на каком-нибудь своём опасном задании?..
Дышать становится тяжело, грудь сдавливает, сердце сбивается с ритма.
Я становлюсь на колени прямо на кровати, прикладываю руку к груди и шепчу пересохшими губами:
– Господи! Пусть с ним всё будет хорошо! Пусть будет, Господи!.. Всё равно, что будет со мной. Только отведи беды и горести от него, Боже! Прошу тебя! Спаси и сохрани, Господи!
Задыхаюсь, всхлипываю, обнимаю себя за плечи.
– Только пусть живёт, Господи… Пусть живёт!
И вселенная словно считывает мою просьбу – на пороге комнаты появляется Рыба и говорит:
– Пошли, шустрая, там твоего благоверного поймали. Будем вам очную ставку устраивать.
И мне плевать, что рыбоморд сочтёт меня сумасшедшей. Потому что сейчас улыбаюсь – значит, Кирилл жив и совсем скоро я увижу его.
Глава 6
Переодеться я так и не успеваю – мне просто не дают на это времени. Поскольку не хочу, чтобы кто-то из этих уродов касался меня, то приходится спешно выбираться из постели и идти так – в растянутой майке на голое тело. Хорошо, что она длинная, мне до колен. Потому что на мне нет белья.
Холодный бетонный пол обжигает босые ступни. Но мне всё равно – я не чувствую ни холода, ни дискомфорта, ни страха. Я знаю, что сейчас утону в серо-синих
Увлечённая своими мыслями, не сразу понимаю, что бормочет Рыба.
– … бегал от нас, как заяц, – пафосно заявляет он. – Но мы его поймали!
– Кто? От кого? – пытаюсь вникнуть.
– Да муж твой… от нас… – поясняет он мне, будто я вселенскую глупость сморозила.
Мой муж бегал, как заяц? Кирилл? Объяснение у меня только одно – это какая-то спецоперация. Возможно, именно таким образом Кирилл решил попасть в логово врага. Чтобы у них и подозрений пока что не возникло… «Ловля на живца», кажется, так называют этот метод в шпионских фильмах. Разумеется, Кирилл не мог мне об этом рассказать. Иначе бы не было «чистоты эксперимента». Наверняка, те девицы в казино, о которых рассказывал Вазир, тоже подставные – сотрудницы спецслужб. И у них там легенда такая…
Потому что в том, что Кирилл мне не изменяет – я уверена. Он ни разу не дал мне повода для ревности.
Однажды я в шутку спросила:
– Неужели тебя другие женщины вообще не интересуют?
Мы были тогда на приёме у друзей его отца-дипломата, и Кирилл не отходил от меня ни на шаг, смотрел только на меня, танцевал только со мной.
Он ехидно прищурился и спросил:
– А должны?
Я не знала, что ответить. Меня, по большому счёту, тоже не интересовали другие мужчины. Более того, иногда даже передёргивало от чужих прикосновений.
Но Кирилл в тот вечер наклонился ко мне и прошептал:
– Я женат на совершенстве – зачем мне размениваться по мелочам? – притянул к себе, обнял собственнически и ревниво и добавил: – Ты – моё наваждение, моя одержимость. Другим просто нет места.
Помню, я самодовольно улыбнулась. Быть единственной в жизни мужчины – дорогого стоит.
Поэтому сейчас, топая вслед за Рыбой, я понимаю, что оказалась в гуще какой-то секретной миссии. И, окидывая внутренним взглядом всё случившееся, убеждаюсь в этом всё сильнее: да, скорее всего так и есть. Такие мысли успокаивают меня: если операция – может быть, он там не один. Наверняка, со всем своим «зверинцем»…Просто они затаились и ждут своего часа.
Как бы петь не начать от радости! Меня спасут!
Глупая! Как я могла сомневаться!
– Ты учти, шустрая, – полуоборачивается ко мне Рыба, – Вазир из-за твоего «зайца» очень злой. Веди себя хорошо.
– Хорошо это как? – с лёгким вызовом спрашиваю я. Теперь мне не страшны эти ублюдки. Совсем скоро они заговорят по-другому – как только Кирилл заметит мою разбитую губу и синяк на скуле. Сидеть и смотреть он точно не будет. И прикасаться ко мне не позволит. В этом я теперь на сто процентов уверена. Больше никаких сомнений в муже!