Чужая жена. Пари для графа
Шрифт:
Эмма недовольно поморщилась. Она стерпела б, если эти наставления дала ей старшая сестра или даже Кларита. Но только не эта злая и вредная женщина, сидящая напротив и раздражающая одним только своим присутствием. Но до приезда отца она не могла ослушаться воли старшего родственника, и, изобразив покорность, приготовилась слушать поучения. Вдруг и впрямь, несмотря на неприязненный характер, Анни хорошо выполнит свою работу и расскажет важные и полезные вещи для незамужней девицы. Ведь не мог же дядюшка нанять на такую важную роль бестолковую девицу без опыта и рекомендаций. Или мог? Задумалась
– Леди, начнем. – продолжила Анни. – Я буду читать самые важные правила, а вы будете повторять их за мной, чтобы лучше запомнить.
– Хорошо. – Ответила Эмма, еле сдержавшись, чтобы не закатить глаза.
– Замужней девице наедине с супругом в брачную ночь надлежит вести себя скромно, чинно опустив глаза в пол, с покорностью ожидая, когда он окажет милость и приспустит штаны.
– Госпожа, я не слышу, чтобы вы повторяли. – недовольно заметила Анни.
– Кхх…кхх… у меня хорошая память, я заучу ваши наставления наизусть, не извольте переживать.
Анни с сомнением посмотрела на Эмму, и пригрозила, что пожалуется дядюшке на плохое соблюдение честного баронского имени его племянницей.
Эмма тяжело вздохнула, и, на мгновение зардевшись, повторила:
– Наедине с супругом следует быть скромной, не поднимать глаз, покорно ждать, когда он милостиво приспустит штаны.
– Хорошая леди. – радостно хмыкнула компаньонка и продолжила свои наставления. – Избегая взгляда на оголенное естество мужчины, девице, оставшись в ночной сорочке, надлежит молча возлечь на брачное ложе и зажмурить глаза, чтобы притупить боль и смиренно ожидать, когда муж возьмет ее лоно.
– Я запомнила. – шепотом произнесла Эмма, мысленно моля о том, чтобы ее не заставили повторить эти слова вслух. Но не сдержав своего женского любопытства, не понимая, почему в книгах этот процесс описывался по другому и доставлял парам сладостное удовольствие, уточнила:
– Анни, скажи, то, что происходит между мужчиной и женщиной, всегда ужасно и больно? У тебя это было? Прости, я не должна была спрашивать. – Испытывая стеснение за свой вопрос, молодая баронесса отвернулась к окну и замолчала.
– Было. – Разряжая возникшую неловкость, ответила Анни. – И поверь, это ужасная пытка. Я каждый раз содрогалась, когда мой супруг приходил в мою спальню, требуя выполнения долга. И мой самый счастливый день наступил, когда я стала вдовой.
Увидев, как в глазах Эммы промелькнул страх, она с большим напором продолжила, наклонившись к своей подопечной и перейдя на шепот. – Мужчины любят покорность и смирение жен. Если не проявить должного послушания и повиновения, это разом приведет их в ярость и тогда не испытывая никакой жалости, они будут брать жестко и грубо, причиняя страдания и боль. Это их право. Для мужчины законно бить жену, если он не убивает и не калечит её.
Довольная достигнутым эффектом, Анни замолчала и уткнулась в свою книжечку, продолжая как ни в чем не бывало листать ее страницы в полной тишине. В это время впечатлительной Эмме захотелось крикнуть кучеру, чтобы разворачивал
– Продолжим… (после небольшого перерыва компаньонка вновь взялась за поучения).
– Когда супруг будет готов к исполнению долга, следует сдержанно приподнять подол сорочки до колен и кротко терпеть его естество в себе, зажимая рот, не издавать звуков и не шевелиться, чтобы не навлечь на себя его яростный гнев.
На последней фразе выдержка изменила Анне, и она издала злорадный смешок, тут же исправившись и замаскировав его кашлем.
Однако это не ускользнуло от наблюдательной Эммы, и она с усиливающимся подозрением искоса посмотрела на компаньонку.
3. Максимиллиан Моранийский
– А невеста, какая на вид? – с ленцой в голосе спросил Алекс, продолжая опустошать мои запасы крепких настоек.
Я поморщился и потер переносицу.
– Неужели страшна? Некрасивые женщины очень горячи в постели, и порой вытворяют такое… – заговорщицки подмигнул Алекс.
Я пожал плечами.
– Ты ее не видел? – глаза друга широко распахнулись и в неверии уставились на меня.
– Я видел ее десять лет назад. Обычная девица, ничего интересного. – С самого утра безуспешно пытался напрячь память, но упорно не мог вспомнить детали давней поездки в поместье барона. Девица - была, помню, но какая-то блеклая и невзрачная, словно пугливый зверек избегающая меня всякий раз, когда пытался с ней заговорить. Это был единственный раз, когда отец пытался познакомить меня с будущей невестой. Возможно, опасаясь юношеского беспечного и вздорного характера сына, он тем самым оберегал дочь барона от моего пагубного влияния, или наоборот хотел чтобы Эмма сохранила обо мне приятные воспоминания и не пыталась подыскивать себе другого, более добродетельного супруга.
Вспомнив, что буквально вчера вечером получил ее портрет и до сих пор не взглянул, я потянулся, открыл со скрипом верхний ящик стола и вытащил лист бумаги с ее изображением. Задумчиво рассматривая линии лица, не заметил, как Алекс оказался у меня за спиной и нахально вырвал портрет из рук.
– Не уродина. – после воцарившегося молчания удовлетворенно хмыкнул друг.
– И нрав, наверное, кроткий.
Хитро прищурясь, Алекс пристально посмотрел прямо в глаза, пытаясь проникнуть в мои мысли.
– Давно у нас не было деревенских девок. От местных опытных красоток - воротит, а тут такая милая невинность и неискушенность. Может, сначала попробуешь?
– Она - не девка! И не попробую! И тебе не советую! – не сдержавшись, я резко сделал шаг вперед и медленно, со злостью чеканя каждое слово, произнес. – Вздумаешь попортить, мой отец нам обоим головы оторвет! А если повезет и ей понравится – лишит меня наследства и выгонит прочь, и тебе тоже достанется. Поэтому даже не думай!
– А как же пари?! Соблазнить твою невесту? – удивленно спросил Алекс. Продолжая держать в руках и рассматривать портрет Эммы.