Чужая жизнь, или Vis Vitalis
Шрифт:
– Своевременное и правильное решение, - пропыхтел изобретатель.
– Жду.
Кабинет доктора Краюшкина действительно располагался в частном медицинском центре, на третьем этаже. На Щербину в китайском спортивном костюме вечерние посетители косились с подозрением. Впрочем, рядом ведь шел Говоров, а позади, чуть поотстав, - Виталий. Любой мог понять, что солидный человек привез на осмотр родственника из деревни. Какого-нибудь племянника или троюродного брата.
Изобретатель,
– Замерим, замерим силушку, - пробормотал он, указывая Щербине на стул посреди комнаты.
– Здесь у меня аппаратура стационарная, надежная. Вы, позвольте узнать, какими недугами страдаете?
– Чего?
– удивился Щербина.
– Болезни какие перенесли?
– Разные, - буркнул тот.
Видно было, что перспектива получения денег за обследование - депутат обещал двадцать тысяч при любых результатах - и последующего «куша» греет потенциальному прожигателю жизни душу. А ну, как окажется, что болезни не те? И плакали денежки, придется бродяжничать или опять садиться в тюрьму.
Краюшкин углубился в изучение показаний приборов. Наблюдая за стрелками, он посвистывал, пофыркивал и время от времени бормотал: так-так.
– Однако на двадцать пять лет жизненной силы имеется, как ни странно, - заявил он.
– А внешне не скажешь. Тускловатый субъект.
Щербина недовольно поежился, но ругаться с эскулапом не стал. Понял, что решение Говорова будет зависеть от вердикта доктора, и решил стерпеть.
– А можно взять не двадцать, а, скажем, пять лет?
– осторожно спросил Альберт.
– Теоретически можно, - задумчиво пробормотал Краюшкин.
– Практически сложно, технология еще не отработана. Погрешность большая. То есть лучше сразу договориться на пятнадцать лет, а я буду забирать десять. Вы ведь не хотите обидеть человека?
– Нет, не хочу, - сказал Говоров.
– Значит, договаривайтесь.
– Да мы уже обо всем договорились, - заявил Щербина.
– Депутат мне бабки платит, а вы за это со мной делаете, что нужно. Режете там или кровь берете. Меня одно волнует: попользоваться деньгами я успею?
– Конечно, - ответил изобретатель.
– У вас для этого останется лет десять. Устраивает?
– Нет, мне столько не нужно, - твердо заявил Щербина.
– Года вполне достаточно. Только вы мне потом таблетку какую-нибудь дайте, обезболивающую. Или укол сделайте, как собаке. Чтобы усыпить.
Краюшкин едва не упал со стула.
– Позвольте, любезный, да зачем же такие сложности? Альберт Игоревич, как я понял, согласился решить ваши проблемы. Ничего особенно страшного вас не ждет.
– Туберкулез у меня.
– Вылечитесь. Поверьте, современная медицина вполне в состоянии.
– Да не хочу я, - почти злобно бросил Щербина.
–
– Сколько?
– поинтересовался Краюшкин.
Говоров посчитал, что вопрос эскулапа не слишком корректен. С другой стороны, ответственность за процедуру ложится на него, поэтому вполне понятна забота изобретателя о доноре. Но какой суммой можно оценить человеческую жизнь? Причем не всю, без остатка, а несколько лет?
– Мне хватит, - буркнул Василий.
– Я решил увеличить вознаграждение. Господин Щербина получит загородный домик и полмиллиона рублей. Его матери я переведу столько же.
Будущий донор крякнул.
– Ну, повезло моей старушке! Но она заслужила, добра от меня мало видела, в натуре. Да и для меня депутат что-то расщедрился. Не иначе, хотите меня раньше срока уходить? Или кинуть?
– Нет, - покачал головой Краюшкин.
– Не беспокойтесь, все абсолютно безопасно и законно. Если хотите, я дам вам возможность пообщаться с другими донорами - студентами. Живут сейчас припеваючи, не испытывают совершенно никаких неудобств. А до того как мы им помогли, мыкались голодные по углам.
– Да ладно, просто бабки предъявите, - заявил Щербина.
– И вперед.
– Деньги при вас?
– поинтересовался Краюшкин.
– Нет, конечно, - ответил Говоров.
– Я не думал, что можно вот так, сразу.
– Почему нет?
– А подготовка? Неужели все настолько просто?
– Совсем не просто, но вполне доступно. Если хотите, я покажу вам аппаратуру. Донору будет полезно подготовиться к процедуре заранее.
– Ну, пойдем, - с легким испугом в глазах заявил Щербина.
– Может, оно мне и не надо?
Говоров поморщился. За тот неполный день, что он был знаком с потенциальным донором, Щербина успел ему порядком надоесть. Или раздражение вызывали не повадки и высказывания уголовника, а неосознанное чувство вины, которое испытывал сам Альберт Игоревич? Вроде бы ничего особенного Щербина не говорил. Только смотрел иногда многозначительно, и жесты его были еще красноречивее слов. А по поведению казалось, что Говорова он одновременно презирает и боится, хочет обмануть, но не знает как.
Изобретатель привел посетителей в небольшую комнату с множеством аппаратуры и двумя кожаными креслами. Но в первую очередь в глаза бросались не кресла и не аппаратура, а стены комнаты. Они были обшиты красными медными листами.
– Помещение нужно экранировать, - объяснил Краюшкин.
– Медь для этой цели весьма подходит. Лучше бы серебро, но на серебро пока денег нет. Да и доноры норовили бы кусочек от стены отколупнуть.
По лицу Щербины было заметно, что он был бы не прочь разжиться и медью, но сдерживается из страха быть пойманным.