Чужая
Шрифт:
Противно.
Я повернула голову и меня насквозь прошило янтарным взором в опушке длинных-предлинных ресниц.. О! Я эти глаза никогда не забуду! Сколько раз они мне снились! Сколько я мечтала, что однажды поймаю своё отражение в их восхищённом зеркале! Не ошибусь, если скажу, что каждую ночь с того момента, как я впервые увидела юного сталкера, без исключений, каникул и перерывов на болезни. Каждую секунду своей убогой жизни, все четыре года, что прошли с нашей первой и единственной встречи, я фантазировала о нём. И вот теперь, когда он смотрит на меня именно так, как надо, я не обрадовалась, а
***
Сталкеров было двое. Один – совершенно седой, хотя ещё и не старый ракшас, и молодой парень лет на пять старше меня тогдашней, с яркими, как янтарь, глазами и смоляной гривой густых волос. Он улыбнулся мне, играя ямочками на щеках, и о чём-то спросил. И моё сердце тут же заскреблось в груди дикой кошкой, а горло издало какой-то стыдный, булькающий звук.
– А?
Седой сталкер наградил своего юного напарника тяжёлой затрещиной и беззлобно напомнил старое, как мир, правило:
– Право спрашивать у женщины имя первым ещё заработать надо. Прошу прощения, очаровательная шаси, за этого невоспитанного охламона. Его мать, моя младшая сестра, мужа потеряла в Самой Последней Войне и растила этого балбеса одна… Растила БЫ, не возьми я его на воспитание… Ещё раз прощения прошу.
Я вымучено улыбнулась, стыдясь за всё сразу, за кресло, за растрёпанную причёску, за старенькое-старенькое платьице, доставшееся мне по наследству ещё от бабушки, но на меня уже никто не обращал внимания, ибо седой обратился к деду с просьбой:
– Не сочтите за наглость, уважаемый, но не могли бы вы нас своим трактором вытянуть? Дороги у вас – не дай Владычица! – а у нас вездеход один на весь регион и тот у начальства…
– Отчего б и не помочь, – ничем не выказал своего недовольства дед.
– Мы тут недалеко, километрах в пяти от съезда с основного шоссе застряли. Дёрнуть надо – сами не выберемся. А я вам в качестве благодарности своего балбеса в аренду сдам. Пусть он дрова что ли поколет, пока мы ездить будем?
«Ой, нет-нет-нет!» – испуганно заверещал мой первый внутренний голос, трусливый и вечно всего боящийся. А второй, смелый и авантюрист (затюканный первым) по натуре, блаженно выдохнул: «О, да-аа!»
Прародитель сел в трактор, предварительно наградив меня предостерегающим взглядом, а я… я осталась наедине с умопомрачительным красавцем, кутала в плед изуродованные ноги, ледяными пальцами заправляла волосы за уши и улыбалась дрожащими губами, как придурошная, понимая, что впервые в жизни влюбилась. И не удивительно. Юный ракшас был самым красивым существом, которое мне приходилось видеть. Честно, в тогдашние девятнадцать я думала, что прекраснее и невероятнее него нет никого в целом свете!
– Вокруг так много подлости, кисунь, – жаловался красавчик-сталкер, а сам тем временем колуном рубил
– М-м, – нечленораздельно промычала я и на всякий случай сделала глубокомысленное лицо.
– Ага. И даже не знаю, где больше. У них или у нас.
Тут я, ясное дело, встрепенулась. Животрепещущая же тема!
– У них – это у человеков, что ли? Ты с ними работаешь? И в Аполлоне был?
Он рассмеялся. Красивым, звонким смехом, если это кого-то интересует.
– Да, работаю. И да, был. Кстати, знаешь, как таких, как я, у них называют?
Я чуть не ляпнула, что знаю про Охотников и Гончих столько, сколько ни один сталкер не знает, но вовремя прикусила язык.
– Охотники. Есть в этом что-то романтичное, как думаешь? Неважно, что нас разделяет цивилизация и тысячелетия войны. И мы, и они одно дело делаем: охотимся на зло.
Красивый. Сильный. Романтичны-ы-ый! О, Владычица, он точно настоящий или это всего лишь плод моего одичавшего от одиночества воображения?
– И правда… романтично… – пробормотала я, а он продолжил работать и одновременно рассказывать:
– Дядя брал меня в Аполлон один раз. Не в Центр, конечно, в один из Пограничных Секторов. Там нормальные человеки живут… Ну, то есть обычные, как мы… Ты знала, что они от нас только тем и отличаются, что животной формы не имеют?
У него так красиво сияли янтарные глаза, и улыбка была такой довольной, что я не нашла в себе сил ответить правду и, улыбнувшись, пробормотала:
– Серьёзно?
– Прикинь, а? – хохотнул красавец, моя первая и единственная любовь. – Я сам сразу не поверил. Как так-то? А потом смотрю – ничего, нормально живут. Убогие, конечно, но идеальности от них никто и не ждёт… Ведь так?
– Ну, да. Наверное.
– Наве-е-ерное, – передразнил он, переворачивая огромную колоду (я бы не смогла обхватить ее руками, если что), а затем размахнулся, облизнул красиво очерченные губы и, тихо крякнув, расколол её надвое. – Никакое не наверное. Правду говорю.
Я подумала-подумала и налила себе в высокий стакан лимонаду из обложенного кусками льда графина.
– Пить не хочешь?
– Хочу. Спасибо, кисунь.
– На здоровье, – смущённо одёргивая пальцы от его горячей ладони, пробормотала я, пытаясь придумать, как бы так привлечь внимание сталкера не к своему убогому телу, а к личности, что в нём заключена на пожизненный срок.