Чуждый зной
Шрифт:
— Не полностью, мое несчастье. Она просто сказала что-то об удовлетворении сокровенного желания миссис Ундервуд.
— Что же это? Чего она могла желать, как не жизни со мной?
— Она не объяснила. — Железная Орхидея приложила платочек к глазам. Несомненно, она боялась, что я выдам ее план тебе. Ведь мы одной плоти, мое яйцо.
Джерек сказал мрачно:
— Кажется, мне ничего не остается, как обратиться к самой миледи Шарлотине!
— Разве ты не хотел этого? — укоризненно спросил Вертер, который сидел на выступе над их головами, прислонившись
— Молчите! Я люблю миссис Ундервуд больше, чем себя!
— Джерек, — сказала рассудительно его мать, — знаешь ли, ты слишком далеко заходишь.
— Так и есть! Я глубоко люблю! Я совершенно поглощен любовью. Страсть управляет мною. Это больше не игра!
— Больше не игра! — Вертер де Гете был шокирован.
— Прощайте, черные предатели… прощайте!
И Джерек кинулся назад к своему локомотиву, дернул шнурок и устремился высоко в темное безрадостное небо.
— Не борись со своей участью, Джерек! — услышал он крик Вертера. — Не грози кулаком неумолимой Судьбе! Не проси милости у Богов, ибо они глухи и слепы!
Джерек не ответил. Неожиданно для себя он горько всхлипнул и пробормотал женское имя. И звук этого имени снова зажег болезненный гнев в его душе.
Он прибыл к озеру "Козленок Билли", сверкающему в солнечном свете, с мыслью уничтожить и озеро, и миледи Шарлотину, и ее зверинец, и ее пещеры — уничтожить весь земной шар, если понадобится, но сдержал ярость, так как миссис Амелия Ундервуд могла сейчас быть пленницей в одной из этих пещер.
Джерек оставил локомотив парить в нескольких дюймах над поверхностью воды и прошел через Водяные Ворота в пещеру с золотыми стенами и зеркальными потолком и полом. Миледи Шарлотина ждала его.
— Я знала, что ты придешь, моя жертва, — промурлыкала она.
На ней было платье лилового цвета, сквозь которое просвечивало мягкое розовое тело. Светлые волосы, с трудом сдерживаемые обручем из платины и жемчуга, струились вдоль лица — спокойного, даже сурового, однако глаза сузились от удовольствия, когда она улыбнулась Джереку.
Миледи Шарлотина лежала на кушетке, покрытой белой тканью и усыпанной белыми розами. Все розы были белыми, кроме одной в ее руке. Это была роза сине-зеленого цвета. Пока Джерек приближался к ней, она, приоткрыв рот, белыми зубами отщипнула лепесток от розы и разорвала этот лепесток на крошечные кусочки, упавшие на подбородок и грудь.
— Я знала, что ты придешь.
Джерек вытянул руки, его пальцы стали когтями, и он, идя на негнущихся ногах и не отрывая от нее взгляда, схватил бы ее за шею, если бы не был остановлен силовым барьером, ею изготовленным, который, однако, ничего не стоило нейтрализовать. Джерек остановился.
— Вы лишены ума, очарования, красоты и грации, — сказал он резко.
Она опешила.
— Джерек, не слишком ли сильно?
— Я имею в виду именно то, что сказал!
— Джерек! Твой юмор — где он? Где?
У нее был вид разочарованной хозяйки, устроившей такую же вечеринку, как Герцог Королев (которую никто, конечно, не забыл и не забудет, пока Герцог Королев не умудрится придумать какое-нибудь новое удивительное развлечение).
— Да. И все, кроме меня и миссис Амелии Ундервуд, были посвящены в план!
— Но это, естественно, было существенной частью проделки!
— Миледи Шарлотина, вы зашли слишком далеко! Где миссис Амелия Ундервуд? Верните мне ее сейчас же!
— Нет!
— И что вы сделали с Лордом Джеггедом Канарии? Его нет в замке.
— Я ничего не знаю о Лорде Джеггеде. Я не видела его несколько месяцев. Джерек! Что с тобой? Я ожидала какой-нибудь контратаки. Это она и есть? В таком случае это жалкий ответ…
— Железная Орхидея сказала, что вы удовлетворили сокровенное желание миссис Амелии Ундервуд. Что вы имели в виду?
— Джерек! Просто удивительно, ты становишься скучным. Давай лучше займемся любовью!
— Вы неприятны мне!
— Неприятна? Как интересно! Давай…
— Что вы имели в виду?
— То, что сказала. Я выполнила ее самое сильное желание.
— Откуда вы знаете ее самое сильное желание?
— Ну, я позволила себе послать маленького соглядатая — механическую блоху, чтобы подслушивать ваши беседы. Скоро стало очевидно, чего она хочет больше всего, и поэтому я стала ждать подходящего момента… и сделала это!
— Сделала что? Что сделала?
— Джерек, ты потерял рассудок! Не можешь догадаться?
Он нахмурился.
— Смерть? Она однажды сказала, что предпочтет смерть…
— Нет-нет!
— Тогда что?
— О, каким ты стал скучным! Давай займемся любовью, а потом…
— Ревность! Теперь я понял. Вы сами любите меня. Вы уничтожили миссис Ундервуд потому, что думаете, что тогда я полюблю вас. Что ж, мадам, позвольте сказать вам…
— Ревность? Уничтожила? Любовь? Джерек, ты здорово вошел в роль, как я вижу. Ты очень убедителен, но, боюсь, чего-то не хватает — какого-то намека на иронию, который придает роли немного больше реальности.
— Вы должны сказать мне, миледи Шарлотина, что вы сделали с миссис Амелией Ундервуд.
Она зевнула.
— Скажите мне!
— Безумный дорогой Джерек, я удовлетворила…
— Что вы сделали с ней?
— Ну хорошо! Браннарт…
— Браннарт?
Из ближайшего туннеля показался горбатый человечек и захромал по зеркальному полу, глядя на свое отражение в полу с явным удовольствием.
— Какое отношение к этому имеет Браннарт Морфейл? — потребовал Джерек.
— Я использовала его помощь. А ему нужно было поэкспериментировать.
— Экспериментировать? — в ужасе сорвался на шепот Джерек.
— Привет, Джерек. Ну, сейчас она уже там. Надеюсь, все прошло успешно. Если так, передо мной открываются новые пути для исследований. Меня все еще интересует факт ее появления здесь без машины времени…