Чужестранка в гареме

Грассо Патриция

– Омар, одень ее, – приказал Халид, вставая и собираясь выйти из комнаты.

– Я поеду с вами, – сказала Мирима.

– Нет, тебе нечего впутываться в эту историю, – возразил Халид.

– И все же я поеду с вами.

– Я сказал, нет, – рявкнул Халид. – Ты останешься дома и не будешь лезть в это дело.

– Я пока еще твоя мать, – строгим голосом напомнила ему Мирима. – Не смей приказывать мне. Я пойду с тобой или без тебя.

– Глупцы, – простонал Халид, пробегая мимо матери. – Вокруг меня одни глупцы.

Два часа

спустя все трое застыли перед дверью в зал султана, ожидая аудиенции. Одетая во все черное, Хедер стояла между мужем и свекровью, дрожа от страха.

– Султан Селим будет сидеть на троне на возвышении, – сказал Халид. – Мурад будет стоять рядом и говорить от имени своего отца.

– Не поднимай глаза на Селима и Мурада, – сказала Мирима. – Поняла?

– Д-да, – пробормотала Хедер.

– Тебе нечего бояться, – сказал Халид, согревая ее ладонь в своей руке. – Я все время буду рядом, и никто не посмеет обидеть тебя.

– Лжец, – рявкнула Мирима. – Если Селим решит, что она виновна, ее казнят.

– Если Селим так решит, это будет его последний указ, – ответил Халид.

– Что ты имеешь в виду?

– Я убью его.

– Да спаси нас Аллах! – воскликнула Мирима. – Ее поведение заразительно. Что будет с нами?

– Я же предлагал тебе остаться дома, – напомнил матери Халид.

Хедер восхищенно взирала на мужа.

– Ты отомстишь за мою смерть?

– Да, но мы должны постараться избежать этого, – сказал Халид.

Потрясенная такой преданностью со стороны мужа, Хедер не могла вымолвить ни слова. Этот мужчина, превративший ее в свою рабыню, готов был положить свою жизнь за нее. Но Хедер знала, что, окажись она в подобной ситуации, сделала бы то же самое.

Мирима решила, что, если дела будут совсем плохи, она выступит в их защиту. Как только она предстанет перед лицом брата, никто не сумеет заткнуть ей рот.

В этот момент из зала вышел ага-кисляр. Главный евнух бросил на обвиняемую косой взгляд и повернулся к племяннику своего господина.

– Следуйте за мной, – сказал ага-кисляр. Халид с Хедер вошли в зал.

– Султан использует этот зал, когда устраивает праздники для всего гарема, – прошептал Халид.

– А я, надо полагать, главное развлечение сегодняшнего дня? – прошептала Хедер в ответ.

Ага-кисляр пригласил их к султану. Хедер замешкалась. Схватив жену за здоровую руку, Халид ободряюще пожал ее, и они вместе направились к трону.

Посмотреть на происходящее собрались почти все жительницы гарема. Шаша стояла прямо напротив входа, причем под глазом у нее красовался большой синяк. Рядом с ней стояла Нур-у-Бану, у которой губы распухли и потрескались. Несколько одалисок носили на себе следы побоев. «Господи, что же натворил мой поганый язык!» – подумала Хедер. Сумеют ли они когда-нибудь простить ее, если она останется в живых? Чувство вины сжало сердце молодой женщины, так что дышать сделалось практически невозможно.

Выйдя на

середину зала, Халид с Хедер повернулись к трону и упали на колени. Затем одновременно коснулись лбами ковра.

– Тебя вызвали сюда, чтобы ответить за несогласие и хаос, которые ты учинила в доме султана, – громким четким голосом произнес принц Мурад.

Несогласие, значит, подумала Хедер. Между несогласием и предательством существует огромная разница. Может быть, принц Мурад нарочно не стал употреблять слово «предательство»? Может быть, это сигнал того, что все будет в порядке?

– Посмотрите на меня, – приказал Мурад.

Халид поднял голову. Хедер, вспомнив наказ мужа, не отрывала лба от ковра.

– Оба посмотрите на меня, – сурово повторил Мурад. Хедер поднялась на коленях, но по-прежнему смотрела в пол.

– Наимудрейший султан Селим принял решение рассматривать сложившуюся ситуацию как семейную неурядицу, – сказал Мурад. – Поэтому-то вас позвали сюда, а не в зал заседаний.

Султан сделал знак, и Мурад, наклонившись, выслушал негромкие слова отца. Затем он снова перевел взгляд на обвиняемых и произнес:

– Султан Селим желает взглянуть на лицо неверной.

Ни секунды не колеблясь, Халид снял черную вуаль, укрывавшую лицо его жены. Хедер со своей стороны приложила все усилия для того, чтобы не отрывать глаз от пола. Смотреть на султана и принца было категорически нельзя.

– Мой дорогой брат, ты совершенно ни в чем не повинен, – сказал Мурад, обращаясь к Халиду.

– О падишах, царь царей! – протянул Халид и церемонно поклонился султану. Поймав взгляд султана, он проговорил: – Я хочу разделить судьбу своей жены.

Губы Мурада изогнулись в улыбке. Он знал, что его двоюродный брат изо всех сил будет защищать свою жену, а султан сейчас находился не в том положении, чтобы обижать своего самого отважного и преданного воина. Если за время аудиенции маленькая варварка ничем не прогневает султана, он скорее всего простит ее.

– Зачем ты рассказывала женщинам в гареме все эти небылицы про Англию? – спросил Мурад.

– Моя жена курила мак, который дала ей Линдар, – начал Халид. – Она...

– Султан желает, чтобы неверная говорила сама за себя, – перебил его принц.

Халид и Хедер обменялись взволнованными взглядами. Халид молча умолял жену быть очень осторожной и следить за своими словами.

– О падишах, царь царей, – последовала Хедер примеру мужа. Она прижалась лбом к ковру, потом снова встала. Не отрывая глаз от пола, она проговорила: – Под действием мака я стала вспоминать свою родную страну, меня охватила ностальгия, и я слегка приукрасила правду, милорд... то есть ваше высочество... т-то есть мой падишах, царь царей.

– И?.. – вопросительно посмотрел на нее Мурад. «Что «и»?» – лихорадочно пыталась сообразить Хедер, чувствуя, как во рту от страха появился металлический привкус. Чего же от нее ждут?