Чужие-2: Планета отчаяния
Шрифт:
– во всем этом сквозила какая-то неподдельная трагичность.
– Бишоп…
– Я единственный, кто имеет право вызывать со станции корабль.
Перенапряжение и измотанность заставили большинство услышать в его словах отзвук обреченности.
Человек вызвался идти на подвиг – это выглядело так.
Даже Рипли забыла в этот момент, что перед ней всего лишь робот. Да разве может быть у машины, пусть даже совершенной и человекоподобной, такое выражение лица?
Один только Хадсон, и то скорее из-за растерянности, чем
– Правильно, пусть идет Бишоп!
И тут же прикусил язык.
Большие выразительные глаза искусственного человека обвели притихших людей.
– Поверьте мне, – это казалось странным, но в его голосе тоже звучали почти неприкрытые тоска и боль, – я бы предпочел не браться за это. Я, конечно, синтетический человек, но я не дурак. – При этих словах Хадсон отвернулся, чтобы скрыть от всех заливающую его лицо краску. – Я понимаю, как это опасно.
За окном в свете зарева продолжали подниматься над местом взрыва клубы дыма, но в этот момент они ни на кого не смогли бы навеять сон.
33
Вески окинула Белоснежку равнодушным взглядом и пропустила ее к трубе. «Ладно, черт с ней… вроде она нормальная баба…»
За ней проследовал Бишоп.
Рипли старалась не видеть его больших темных глаз – вопреки логике она чувствовала себя виноватой перед ним. Можно сколько угодно убеждать себя, что робот – не человек, что хорошей или плохой у него может быть только программа, и именно она, а не высокие чувства, заставляет его идти сейчас почти на верную смерть: все равно Бишоп жертвовал собой для их спасения, и деться от этого было некуда.
«А ведь я готова просить у него прощения», – поймала она себя.
Вески поднесла автоген к блестящей поверхности трубы, столь звучно поименованной на схемах тоннелем.
С легким шипением язычок пламени погрузился в металл, полетели искры.
Бишоп внимательно наблюдал за работой.
Ему было немного не по себе. Люди назвали бы такое состояние плохим предчувствием или просто страхом.
Чтобы никого не смущать, он отключил мимические квазимышцы на лице, но добился этим едва ли не противоположного результата – так иной раз застывают лица приговоренных к смерти.
«Ну надо же, – сочувственно посмотрела на него Вески, – робот, а так переживает».
Рипли вообще тратила все силы на то, чтобы не думать на эту тему.
Овальный круг, вырезанный на гладкой поверхности, потерял последний связующий с трубой участок и со звоном упал в образовавшуюся дыру.
Бишоп молча извлек его и сел, опустив ноги в тоннель.
– Сколько времени это займет? – чуть подрагивающим голосом поинтересовалась Рипли.
Очень опытный наблюдатель смог бы различить за этими словами затаенное: «Вернись».
«А я ему не доверяла», – укоряла ее совесть.
– Длина туннеля – около ста восьмидесяти
Рипли кивнула.
Бишоп просунул ноги чуть дальше и, изловчившись, одним движением вошел в тоннель.
Окаменевшее лицо выглядывало из двери, как из скафандра.
«Да, не позавидуешь ему», – снова подумала Вески. Поддавшись внезапному порыву, она поспешно вытащила свой припрятанный до поры до времени пистолет и протянула его роботу. Бишоп повертел в руках оружие, покачал головой и вернул пистолет Вески.
«Вернись… друг», – мысленно благословила робота Рипли.
Ее сердце тоже сжималось от нехорошего предчувствия. Может быть, причиной были всего лишь нервы, но ей казалось, что тучи над ними снова стали сгущаться.
Какая-то новая беда точила свои зубы совсем рядом.
– Ну, желаю удачи, – немного не своим голосом произнесла Рипли.
Лицо Бишопа в щели слабо улыбнулось.
«Совсем как человек!» – вздрогнула Рипли.
– Мы скоро увидимся, – пообещал робот.
Вески подняла выпавший кусок металла и приладила на прежнее место. Бишоп придержал его изнутри.
Рипли отвернулась.
Зашипел автоген. Противно, тревожно…
Нервы!
– Прощай, – одними губами выдохнула Рипли и вскрикнула мысленно: «Нет! До свидания!»
– Осторожно, пальцы, – гулко прозвучал внутри трубы голос Бишопа. Вески кивнула и переместила автоген.
– Завариваю!
«Да, – словно спохватилась Рипли. – А как же взрыв? Надо было спросить… Хотя зачем? Разве Бишоп пошел бы, если б это было бесполезно? Надо полагать, мы еще успеем отсюда вырваться… Надо полагать!»
Может быть, это и удастся. Лишь бы Бишоп смог починить передатчик. Лишь бы только он не погиб раньше времени.
Лишь бы он вообще не погиб. Хватит этих нелепых смертей.
«А ведь есть еще и Берт… Что он может выкинуть в ближайшее время?»
– вспомнила она.
«Да, рано еще надеяться, что все окончится хорошо… Но кто на это не надеется?»
34
«Ну все! Сейчас или никогда!» – Хиггс шагнул Рипли навстречу.
В помещении они были одни.
«Какой чудак этот парень, – посмотрела на него Рипли, – такой молоденький…»
Усталость спутала все ее чувства – она готова была и к нему относиться как к ребенку. Командир, десантник, человек, у которого уже поседели волосы, – все это сейчас ее уже не волновало. Молодой человек с уставшим лицом, черты которого еще даже не успели до конца огрубеть, – вот все, что она видела.