Чужие интриги (Эксклюзивное интервью, Эксклюзив) (др.перевод)
Шрифт:
– Похоже, у тебя еще и с электричеством проблемы?
– Нет, нет, просто так уютнее.
Номер был погружен в полумрак, слегка разреженный тусклым светом единственной лампы. Жалюзи на окнах были подняты, давая возможность насладиться великолепием ночного Вашингтона.
Барри, как раз перед его появлением принимавшая душ, была с головы до ног укутана в белоснежный махровый халат. Еще мокрые волосы были скромно заправлены за уши.
– Видел твое интервью, – будничным тоном сообщил Грей.
Барри вскинула на него глаза и, затаив дыхание, ждала продолжения.
– Хорошая
Барри расцвела, однако с притворной скромностью потупила глаза.
– Да я, собственно, тут ни при чем. Факты сами говорят за себя.
– А кто докопался до всего, если не ты?
– Согласна, но заварили эту кашу Меррит с сенатором. Сказать по правде, меня саму подташнивало, когда я слушала рассказа Бекки Стерджис.
– Кстати, а где она? – спохватился Грей.
– Билл Йенси поселил ее в отеле, приставив к ней двух маршалов. К сожалению, завтра ей предстоит вернуться в тюрьму – она останется там вплоть до пересмотра ее дела. Слушания состоятся в Миссисипи.
– Держу пари, после твоего интервью общественное мнение целиком и полностью будет на ее стороне. Ее выпустят, вот увидишь.
– В любом случае, ее дело будет рассматривать суд присяжных. И я не очень удивлюсь, если ее признают невиновной. А если даже и нет, то ей наверняка зачтут то время, которое она уже провела за решеткой.
Грей ненадолго задумался.
– Расскажешь, как Си-эн-эн удалось тебя заполучить?
– Просто они предложили больше остальных, – хихикнула Барри. – Как я могла устоять? – Она с невинным видом пожала плечами.
– Вот твой сэндвич, – бросил Грей. Открыв дверь, он расписался на счете, после чего поставил поднос на стоявший возле дивана кофейный столик.
– Кстати, звонила Аманда Аллан, – спохватилась Барри. – В состоянии Джорджа появились некоторые признаки улучшения. Доктора настроены оптимистически, а Аманда не скрывает своей радости. Она любит его, любит так сильно, что готова простить что угодно, лишь бы только он остался жив.
– Чего-то в этом роде я и ожидал, – кивнул он. – А как Дэйли?
– Я оплачиваю его номер в отеле. Не хочу, чтобы он снова вернулся в этот жуткий, убогий дом. Ему ведь и без того недолго осталось, так пусть хоть последние дни поживет по-человечески. Да и потом… держу пари, никому из нас не захочется туда возвращаться. Как вспомню эти последние ужасные дни…. просто мороз по коже.
– Ну, и где же он будет жить?
Барри аппетитно захрустела корочкой.
– Подумываю купить дом. Где-нибудь в пригороде. И пусть у Дэйли там будет своя комната – вроде тех, что держат на случай неожиданного визита тещи. Страховки, которую мне выплатили за дом, хватит с лихвой, а учитывая нынешние более чем щедрые гонорары, я могу выбрать любой дом, какой мне понравится. Может, даже заведу собаку, чтобы ему не было скучно, пока я на работе. Мне кажется, я уже готова полюбить кого-то еще, хотя, конечно, Кронкайта мне никто не заменит.
– А с Дэйли вы это уже обсуждали?
– Сначала он рявкнул, что, мол, не нуждается в благотворительности, но, думаю, постепенно он свыкнется
– Ты ж говорила, что умираешь с голоду, – хмыкнул Грей.
– Получается, нет.
– Что-то не так?
– Нет, все в порядке, – нетерпеливо бросила она. Потом вдруг замялась: – Сама не знаю. Возможно.
– Не понимаю. Ты добилась всего, о чем мечтала, – доказала, что ты лучше всех. Нет ни одного журналиста, который бы не продал душу дьяволу, лишь бы оказаться на твоем месте, и нет ни одного канала, который бы ни мечтал тебя заполучить. Тебе предлагают контракты один выгоднее другого. Ты можешь ставить любые условия. Знаменитости пихаются локтями, лишь бы дать тебе интервью. Я-то думал, что ты тут купаешься в шампанском, – а ты вместо этого сидишь с кислой физиономией.
– Если честно, я тоже так думала, – уныло вздохнула Барри. – А потом вдруг поймала себя на том, что у меня на душе кошки скребут. Как-то мерзко чувствовать, что из-за тебя свалили президента…
– При чем же тут ты? Дэвид сам вырыл себе могилу.
– Да, конечно, ты прав. Знаю. Вот тут знаю. – она постучала себя по лбу. – Может, всему виной мысли о Хови. Он оказался невольной жертвой… а я – невольной виновницей его смерти.
– Ты тут ни при чем. Это Спенс его убил.
Барри тяжело вздохнула.
– Это как послеродовая депрессия – роды были настолько тяжелыми, что когда ребенок родился, я смотрю на него и не понимаю, люблю я его или нет. – Барри отвела глаза в сторону. – А тут еще вечером позвонила Ванесса…
Грей вопросительно глянул на нее.
– Поблагодарила за проявленную деликатность во время интервью с Бекки Стерджис. За то, что не стала раздувать эту историю, как поступили бы на моем месте большинство моих коллег. – Барри умолкла, как будто задумавшись. – Мне кажется, раньше я бы так и сделала. А сейчас… Наверное, просто повзрослела.
– Это точно.
– Как бы там ни было, – продолжала Барри уже совсем другим тоном, – сегодня Ванесса покидает Белый дом. Говорит, что даже рада, что сможет забыть о всех этих ужасах, которые связаны у нее с этим местом.
– Конечно, история Бекки Стерджис потрясла ее. Ванесса все твердила, что не понимает, как ее отец мог участвовать в подобной гнусности – ее собственные слова. Он ведь не только покрывал убийцу, а еще вдобавок позволил ей выйти за него замуж. Можно сказать, устроил этот брак. Говорит, у нее такое ощущение, будто ее предали.
– Как это повлияло на ее отношения с отцом?
– Говорит, что никогда ему этого не простит.
– Что ж, он это заслужил. Боюсь только, что это его убьет.
Барри кивнула.
– Еще она сказала, что пообещала Биллу Йенси рассказать абсолютно все, что ей известно о смерти маленького Роберта Раштона. Теперь ей уже нечего бояться. Она готова сказать правду – ребенка, конечно, убил Меррит, но идея выдать его смерть за СВДС принадлежала Спенсу.
– Это в его духе. Спенс всегда твердил, что чем проще, тем лучше.