Чужие-IV (Контакт)
Шрифт:
– А что, действительно есть такая вероятность?
– Практически она равна нулю. Если хотите, я покажу вам все защитные системы: открыть "садок" изнутри невозможно. Разломать тоже. Пища сбрасывается через отверстие в потолке, которое настолько мало, что существо может просунуть в него разве что щупальце, да и то лишь на долю секунды, пока оно будет открыто. Во всяком случае, это ему ничего не даст. Единственное, чего мы не предусмотрели - это противокислотного покрытия пола, но, я думаю, ликвидировать этот просчет удастся быстро.
23
Скрыться от боли
Наконец ток снова отключили. Соня повалился на пол, наблюдая одним глазом за страшной лампой: когда все повторится?
– Может, достаточно на сегодня?
– спросил Том.
– Объект реагирует, хотя связи с условным сигналом пока не заметил.
– А я не уверен, - заглянул в записи Дэн.
– Мне показалось, что он напрягается.
– Чепуха. Если сравнить с тем, как он прыгает во время эксперимента...
– Ой, ребята, знаете, мне его просто становится жалко.
– Даффи оперлась руками о стол.
– Ему, наверное, очень больно...
– Чепуха! Я бы не удивился, если б он совсем не реагировал: хитин должен его хорошо защищать.
– Но он так метался...
– Нервы. Психованный экземплярчик попался.
– Так как, включать снова?
– переспросил Том.
– Вот постой: внимательно присмотрись, как начинают группироваться его мышцы при виде горящей лампы. Обрати особое внимание на складки между члениками на хвосте... Давай, включай... Видишь, выровнялись.
– Нога приподнялась тоже поэтому?
– Да... и у плеч бугор - видишь?
"Ну почему они не убили меня сразу?
– цепенея от боли, еще не отпустившей его до конца и ожидающей "подкрепления", впился глазами в лампу Соня.
– Изверги!"
И через секунду воздух камеры уже сотрясал его отчаянный вопль:
– Убейте меня, я так больше не могу!!!
– Ну вот, а ты говоришь, условный рефлекс у него не выработать!
– Ну хорошо, еще разок попробуем, и - перерыв.
24
Цецилия нетерпеливо взглянула на часы. То, что она на них увидела, на пользу ее спокойствию не пошло.
Она была одна уже почти половину суток. Никто не спрашивал ее о здоровье, никто не восторгался ее туалетами, никто не говорил комплиментов. О ней просто забыли, и сейчас пришло самое время напомнить о себе.
Дональда она обнаружила в кабинете. Тут же что-то пересматривал на компьютере Паркинс, костлявая Роса колдовала над кофейником, от которого исходил почему-то запах какао.
– Дон, я пришла, - объявила Цецилия.
Раздался вздох. Вздыхал почему-то Паркинс.
–
– Дон, неужели у тебя не нашлось за все это время ни одной минуты? Цецилия присела в свободное кресло.
– Я был занят, Сеси.
– Крейг отвел глаза. Признаться, что за работой он просто забыл о существовании супруги, ему было стыдно. Всякий раз он ругал себя за черствость, но стоило подойти очередному делу - и все вылетало у него из головы. В свое время, когда он еще ходил в церковь вместе с матерью, он так же старался днем молиться: давал себе утром обещание, что будет просить благословения для каждого дела, и считал большой удачей, если вспоминал об этом обещании хоть раз. Постепенно такие обещания Крейг давать перестал. Можно дать себе установку что-то сделать и сделать, но о чем-то помнить, точнее, вспоминать, чтобы через секунду забыть снова, так как посторонние мысли от дела только отвлекают нормальному человеку такое не под силу. Пастор объяснял это проще: что в душе нет к этому настоящего стремления. Иногда Крейг был готов с ним согласиться, но это тем более снимало с него вину: человек не в силах заставить себя по-настоящему любить что-то или кого-то.
– Ладно. Роса, налей и мне чашечку... Дональд, ты знаешь, мне необходимо сегодня же быть у парикмахера.
– Это так срочно?
– вяло удивился Крейг.
– Разумеется. Не могу же я несколько дней ходить с одной и той же прической!
"Обрати же на меня внимание, болван!
– сердилась Цецилия про себя. Ты что, ослеп и оглох? Ты мне нужен - я не могу быть одна!"
– Боюсь, что это невозможно, Сеси...
– О, нет!
– Цецилия театрально сверкнула белками глаз. "Нет, я заставлю-таки тебя помнить обо мне все время!"
– Сеси... Давай выйдем, - он подхватил довольную этой просьбой Цецилию под руку и повлек ее в соседнее помещение, оказавшееся оранжереей.
– Сеси, пойми меня: я бы рад тебя развлечь, но сейчас это запрещено. Ты можешь делать все что угодно - но только в пределах этой станции.
– Может, мне подстричься наголо?
– изящная рука с длинным маникюром взяла прядку волос и приподняла.
– Как ты на это посмотришь?
– Сеси, ты всегда была умной женщиной, так что, будь добра, не дури.
– Дон, мне надоело быть умной женщиной - говорят, мужчины их не любят... Я хочу, чтобы ты меня любил, Дональд. Здесь, сейчас!
– Сеси... Ты требуешь невозможного!
– Ну хорошо, тогда я немедленно улетаю на Землю!
– сверкнула она глазами.
– Это тоже невозможно... То есть невозможен как раз полет, а первое... Я просто сейчас слишком занят.
– Дон, я всегда помогала, чем могла, твоей карьере. (Это заявление было явным преувеличением - "помощь" проявлялась в основном в постоянном накручивании и подзуживании: "действуй активнее"). Но я - женщина, и мне невыносимо, когда ты об этом начинаешь забывать. Я не лезу в твои дела, но я хочу, чтобы ты уделял мне хоть несколько минут. Неужели и на это я не имею права?