Чужие крылья-3

Юров Роман Александрович

Перемещений и назначений было много. Должность штурмана третьей эскадрильи занял Литвинов. Недавний приказ ликвидировал должности замполитов эскадрилий, но Сашке удалось остаться в полку, переквалифицировавшись, как он говорил: "Из замов в замы". Иванов стал начальником ВСС, на его должность приехал "варяг" – капитан Щеглов. Новый комэск до этого работал в тылу, облетывал выпускаемые Саратовским заводом самолеты. Потом каким-то образом отпросился на фронт и, после короткой стажировки в другой дивизии, попал в сто двенадцатый. Щеглов обладал солидным налетом, но крайне малым боевым опытом. И совсем не имели боевого опыта недавно выпущенные из летной школы и прибывшие в полк младшие

лейтенанты. Четверо из них попали в третью эскадрилью. Новички были совершенно разные и внешне и по характеру, но их всех нужно было учить: вдалбливать в головы науку выживать. Рябченко наконец-то стал ведущим – старшим летчиком, он теперь ходил по аэродрому с важным, деловым видом. Поблескивая недавно полученным орденом Отечественной Войны, покрикивал уже на своего ведомого. С ним стал летать Ленька Самойлов – высокий, худой, никогда не унывающий одессит. Виктор забрал себе в ведомые Острякова, Ларину достался Михаил Комошня, мелкий конопатый младлей, родом откуда-то из под Воронежа. Недавно возвратившийся из госпиталя уже младлеем Кот стал летать с Осиповым, мрачным, крепким тамбовцем, а новый штурман – Литвинов с дагестанцем Асланом Усмановым. Все должности в эскадрилье были расписаны, оставалось только слетать это разношерстное воинство, сделать из него сплоченную боевую единицу…

— А теперь отвлечемся от тактики, поговорим по общим вопросам, — Виктор вытер исписанную мелом школьную доску, повернулся к аудитории. Младшие лейтенанты смотрели на него немного устало, теорией их успели досыта накормить еще в школе. Примостившийся на задней парте Щеглов, посматривал как обычно с интересом. Капитан на эти занятия стал ходить добровольно и это пошло всем на пользу. Хоть в вопросах тактики он разбирался все еще слабо, но летный опыт имел богатейший.

— Разберем ситуацию, когда вы остались одни, без ведущего. К сожалению, это очень частый случай в практике молодых летчиков. И зачастую очень печальный. Примеры приведу после. Итак, вы остались в небе одни. Что делать?

Аудитория затихла. Молодежь, уже наученная, что не все, что им преподавали в авиашколе оказывается правильным и нужным на фронте, молчала, предпочитая получать уже готовые ответы.

— Восстановить ориентировку, — засмеялся с задней парты Щеглов.

— Разрешите, — в дверь протиснулся молоденький красноармеец. — Товарищ старший лейтенант, вас срочно вызывает командир.

На лицах младлеев, при виде такого нарушения устава, нарисовался праведный гнев. Виктор только усмехнулся.

— К сожалению, вынужден вас покинуть. Товарищ капитан, может быть, продолжите занятие как быстро восстановить ориентировку на местности? Для закрепления навыков…

Из землянки командира доносились громкие голоса. Войдя в помещение, Виктор сначала увидел широченную спину, подполковничьи погоны и короткий ежик присыпанных сединой волос. Из-за спины выглядывал весело скалящийся Шубин.

— Старший лейтенант Саблин по вашему приказанию прибыл, — отрапортовал Виктор.

Незнакомый подполковник повернулся, и улыбка у Виктора растянулась от уха до уха. Перед ним стоял Дорохов, его второй командир.

— Здравия желаю, товарищ подполковник, — гаркнул во всю мощь Виктор.

— Эк как оглушил — сказал Дорохов, распахивая объятья…

…Было уже за полночь. Галка убрала со стола, оставив лишь немудреную закусь, а три человека сидели и вспоминали: кто выжил, кто пропал без вести, а кого война забрала совсем. Последних было много.

— Тебя сбили, а потом, через день ранило Турчанинова, — Дорохов говорил медленно, с расстановкой. — Его доктор в госпиталь отвез, а там ты лежишь. Я тогда механика твоего, отправил, чтобы он вещи и документы передал.

А потом… — он обреченно махнул рукой. — От полка осталось четыре самолета и нам дали приказ эвакуироваться за Волгу. Вся армия на Кавказ, а мы – за Волгу. Там пополнение дали – вышла сборная солянка. Летчики прямо с самолетами из других полков прибывали. Разбитых. И опять в мясорубку, уже под Сталинград. Четыре "ЛаГГа" и шесть "Яков", — он мрачно усмехнулся. — Сожгли нас за четыре дня. Двое всего и осталось, я и Лукьянов. Я раненый, — Дорохов показал правую руку, ее кисть пересекал багровый рубец, — а его сильно побило при посадке. В общем, мы в госпиталь, полк расформировали. Вот так вот… А сейчас я в армии, инспектор по технике пилотирования. Буду вас проверять…

Они замолчали. Комната утопала в клубах табачного дыма. Он маскировал собеседников, лишь мерцающие в полумраке огни папирос показывали кто где.

— Димка, — вдруг сказал Дорохов. — А чего это ты комэску своему награды зажимаешь? Ты же сам говорил, что он почти два десятка насшибал, а орденов не добавилось. Даже то, что положено, не дал. Пьет?

— Не понял? — удивился Шубин. — Ты о чем?

— На Саблина же орден еще в августе сорок второго пришел, за таран. Знамя! Я его лично в пакет с его документами вместе с приказом вкладывал, когда дела сдавал. В личное дело, правда, записать не успел, не до того было, — Дорохов качнул изуродованной кистью.

— Та-ак, — нехорошо ощерился Шубин. — Тута у меня кто-то допрыгался. Ой, как допрыгался… Навскидку, один приказ уже сейчас вспоминаю… Ох, пришью я ему, ох, пришью, тута.

— Это ты про начштаба? — спросил Дорохов. — Говорят, у вас с ним особые отношения…

— Хана тузику, — командир кровожадно усмехнулся. — Попил кровушки, а теперь моя очередь! Лишь бы ошибки не было. С утра и займусь!

— Я что-то не понимаю, — захлопал глазами Виктор.

— Да все просто, — пояснил комполка. — Твое личное дело я не смотрел, зачем? Я тебя и так знаю, как облупленного. А кроме меня вскрывать мог только Прутков. Значит орден у него, тута.

— Да как-то это мелко. И подло, — удивился Виктор.

— Ты плохо знаешь нашего начштаба, — ухмыльнулся командир. — Но теперь-то эта падла плюгавая допрыгалась…

Последующий шторм, пронесшийся по штабу и полку, Виктора практически не зацепил. Ну не считать же две беседы с милой девушкой-прокурором за серьезное беспокойство. Проблемы переучивания волновали гораздо сильнее. Тут уж точно нужно было хвататься за голову: скудный лимит бензина, сильно урезанный моторесурс, частые поломки и отсутствующие запчасти. Аварии его эскадрилью пока миновали, но и без них хорошего было мало…

— …Наш уголок нам никогда не тесен, когда ты в нем, то в нем цветет весна… — битый фронтовой жизнью патефон потрескивал, шипел, и разобрать слова песни было непросто. Однако это никого особо не интересовало: музыка щедро разливалась в стенах зала, все танцевали. Кружились пары, блестели ордена и погоны, выделялись редкие гражданские платья, мелькали лица. Школьный актовый зал оказался забит народом – афиша, извещавшая о том, что после кинофильма будут танцы, висела целый день и мало кто в полку про это не знал.

— Ну, какая программа на сегодня? — хохотнул Литвинов. — Еще по сотке и спать?

Они с Саблиным, специально в этот вечер нарядившись в новенькую, только неделю назад выданную, форму с золотыми погонами, сидели на деревянных лавках, расставленных вдоль стен в процессе превращения кинозала в танцплощадку. Таких сидельцев было довольно много. Некоторые приходили на танцы, чтобы просто поглазеть на танцующих, некоторые стеснялись, некоторые кого-то ждали. Народу, и кавалеров и дам было в достатке.