Чужие лица
Шрифт:
— Слушай, — Полунин, отставив пустую чашку, смотрит на Олесю. — Я делаю это не только для него. Мне нравится проводить с ним время. Я вижу в нем себя и не хочу, чтобы он повторил мои ошибки, которые я наделал отчасти и из-за невнимания отца.
— Он тянется к тебе… — факт, который не скрыть.
— Это лишь подтверждает то, о чем я говорю, — трет переносицу. — Не лишай его общения со взрослым мужчиной. Я не очень в курсе, почему его отец не уделяет ему должного внимания, это не совсем мое дело…
— Потому
Мирон ищет во взгляде Олеси грусть, но находит там лишь усталость и смирение с ситуацией.
— Мой отец тоже женат второй раз, и у меня есть сестра, однако это не мешает нам общаться. Пусть и не так, как мне бы иной раз хотелось, но все же.
— Все люди разные, — Олеся нервничает и оттого усерднее гладит Мишку, та открывает глаза и потягивается. — Нет, я его не защищаю. Просто пытаюсь тебе объяснить, что мне от него ничего не нужно. Мы чужие.
Кошка спрыгивает на пол, а Олеся закуривает, приоткрыв форточку. Мирон невольно вспоминает, как они делили одну сигарету на двоих, и с ясностью понимает, что ему этого мало. Всего.
— Давай так… Я обещаю не слишком его баловать, каждое мероприятие согласовывать с тобой, а также привезти сюда игровую приставку, чтобы проводить время и здесь, под твоим присмотром.
Пашка, вошедший в кухню, роняет диск.
— Мы будем играть в футбол? — поднимает, протягивает гостю. — И гонки, да? И стрелялки?
Мирон переводит взгляд на Олесю, которая закрывает форточку и тушит окурок.
— Как твоя мама решит, — он боится идти против течения, доверяя выбор матери подростка.
— Мам… — умоляющий взгляд, который никогда не подводит Пашку.
— Ладно. Хорошо. Будь по-вашему, — сдается. Как всегда.
Пашка радостно вскидывает руки и кричит, чем пугает кошку. Мирон благодарит за еду и идет в коридор, не забыв диск.
— Нет новостей от твоего знакомого? — Олеся останавливает его вопросом.
— Пока нет, — настроение чуть портится. — Я дам знать. Думаю, что это вопрос минимум — недели, максимум — двух.
Уже надев ботинки и пальто, он протягивает руку Паше, и тот жмет ее, при этом чувствуя себя важным, равным. А потом гость наклоняется и целует Олесю в щеку. Та краснеет и опускает глаза, а Мирон в очередной раз думает о том, что хочет как можно чаще видеть на лицах матери и сына румянец и улыбку. И будет целовать ее каждый раз, когда встречается с ней и расстается, будто приучая.
Простившись, Полунин спускается к машине. Он еще вернется сюда — эта мысль успокаивает.
***
Следующие несколько дней проходят для Пашки сумбурно, но весело. Вечером субботы Мирон, как и обещал, привез игровую приставку, и теперь они практически каждый вечер проводят вместе. Олеся иногда присоединяется к ним, наблюдает, поддерживает, вкусно кормит. И Пашка замечает,
Она ходила по битым осколкам,
Хрупким стеклом себе резала ноги.
Кричала в небо от боли без толку
И кровью пачкала кромку дороги.
Ее душа стала рваною раной,
И те куски не собрать и не склеить,
Но время шло, наполняя стаканы,
Теряют шкуру ползущие змеи.
Он не входил, а влетел словно ветер,
Заставил вновь улыбаться и верить.
Он — самый лучший подарок на свете,
Тот, кто срывает с петель ее двери.
***
Время неумолимо. Пожалуй, это единственное, над чем не властен человек. Оно не может замедляться, останавливаться или идти быстрее ему в угоду. Время — величина, с которой нужно считаться.
Светлана ступает на крыльцо детского дома, крепко сжимая ручки пакетов. Она бы с большей радостью сейчас вцепилась в руку мужа, но тот несет огромную коробку с подарками для детей. Рядом — еще несколько семейных пар, тех, кто решил приехать на день отрытых дверей.
Директор детского дома лично встречает гостей и устраивает для них экскурсию. Она проводит их по этажам, показывает учебные классы, столовую, спальни, рассказывает о детях, которые то и дело от любопытства выглядывают из-за дверей.
— Сейчас мы пройдем в актовый зал, где дети покажут вам свои умения, а после вы сможете раздать подарки. Ребята всегда рады получить игрушки и сладости.
В зале собрались все, кроме самых маленьких. Света сидит рядом со Славой, улыбается, хлопает, а внутри рыдает от того, что так много детей не имеют дома, семьи. Она постоянно ловит на себе их застенчивые взгляды и отводит глаза, не в силах что-то обещать.
Дети, талантливые и не очень, но усердно старающиеся, танцуют, поют, играют на музыкальных инструментах незамысловатые мелодии. Среди выступающих нет брата и сестры Черных — они также сидят в зале и делают вид, что смотрят на сцену. Их взгляды прикованы к мужчине и женщине, которые кажутся знакомыми.
— Я видела их на игре, точно тебе говорю, — шепчет Вика на ухо брату. — По-моему, они даже сидели рядом с женой твоего тренера.
Никита не отвечает, только кивает, показывая, что услышал. Шепот девочки привлекает внимание стоящей рядом работницы детского дома, она громко шикает на подростков, и тогда уже все, кто сидел впереди, оборачиваются. Слава узнает парня, который здорово играл в защите, ему кажется, что и сейчас он защищает, только не ворота, а девочку, что сидит рядом, свою сестру.