Чужие лица
Шрифт:
***
Никита резко застегивает молнию на куртке и нахлобучивает шапку, смотрит на сестру, которая продолжает копошиться. Той не нужно ничего искать — выбор вещей ограничен теми, что в наличии, но ей нужно унять нервное беспокойство, поэтому она продолжает искать какой-то предмет, который и сама не знает, как выглядит.
— Нельзя заставлять их ждать, они могут и передумать брать нас к себе, — то ли издевается, то ли зло шутит. Это его способ борьбы с волнением, и Вика об этом прекрасно знает.
— Смейся-смейся, милый братец, из-за такого пустяка они не
Никите становится жарко в одежде, и он снимает с себя шапку и расстегивает куртку.
— Вот почему ты такая рассудительная? Я даже подколоть тебя не могу нормально, — подходит к сестре и обнимает ее за плечи, стараясь не касаться головы. — И вообще, когда он там уже приедет? Хочется уже покончить со всем этим.
— Ты так говоришь, как будто у тебя здесь куча дел, — фыркает Вика. — Меня больше волнует, как меня стричь сегодня будут. Я из-за этого начинаю нервничать…
— Тетя Света обещала, что парикмахерская закроется, чтобы нам было комфо… — слова обрывает стук в дверь.
Слава слышит девичье «да» и засовывает голову в приоткрытую щель, находит взглядом ребят.
— Привет, вы готовы ехать?
Вика натягивает верхнюю одежду, пока ее брат берет сумку, подходит к Теплову и отвечает на рукопожатие.
— Извините, Вика долго собиралась.
— Не рассказывай, я знаю, что такое женские сборы, — улыбается Слава и пропускает подростков вперед. — Света мне уже телефон оборвала, так ждет вас, а я, как назло, сегодня застрял на «кольце». Лишь когда снегоуборщики проехали, стало более-менее свободно.
Спустившись к машине, заняв заднее сидение, ребята пристегнулись и приготовились к поездке по городу. Сегодня им предстояло не только посетить место работы будущей мамы, но и квартиру Тепловых. О ночевке пока никто не говорил, но было принято решение взять с собой некоторые вещи, которые позволили бы Черных чувствовать себя увереннее в незнакомой обстановке. Необходимости в них не было — Света уже «скупила половину магазинов», надеясь порадовать детей — только психологический момент.
Мелькающий за окнами машины город утопает в мягком белоснежном кружеве, дворники сметают с лобового стекла падающий снег, не давая ему полностью растаять на теплой поверхности.
— Почему так много автомобилей? Разве люди не должны быть на работе в это время? — Славе нравится наивность девочки, но порой ее вопросы ставят в тупик.
— Работа — это не всегда офис или завод, — пожимает плечами, бросая взгляд в зеркало заднего вида. — Вы обедали?
— Да, не стали отказываться, ведь не знали, когда точно вы приедете, — Никита трет лоб, снимает шапку, в которой становится жарко.
Вике хочется добавить, что давали на обед, но она прикусывает кончик языка и молчит, вдруг мужчине за рулем это неинтересно.
— И что давали? — в противовес спрашивает объект ее мыслей.
— Борщ, котлету с морковным пюре — гадость, — кривится, — и чай с плюшкой, — выпаливает девочка на одном дыхании.
— Я бы сейчас не отказался
Подростки радостно кивают. Дети, в отличие от взрослых, всегда рады тому, что имеют. Особенно те, у которых мало что есть. Слава тянется к телефону и звонит в службу доставки, поговорив с оператором, снова смотрит на сидящих сзади ребят. Наверно, только сейчас он начинает осознавать, что скоро у него будет двое детей.
***
— Ну, и где они? — Света уже искусала все губы в ожидании.
Олеся, которая полдня наблюдает за волнением подруги, пытается успокоить ее ромашковым чаем.
— Слава же тебе сказал, что едут, значит, скоро будут, — бросает взгляд на часы. В зале непривычно тихо и пусто.
— Даже пиццу уже привезли, а их все нет, — заламывает руки, из которых не выпускает телефон.
Дверь в парикмахерскую открывается. Стряхнув с шапки снег, входит Пашка.
— Мы закрыты, — произносит Елена, но узнав сына Олеси, ойкает, — как ты вырос! Жених!
Младший Войтович стягивает с себя рюкзак, верхнюю одежду и кидает их на диванчик в холле.
— Здрасти, тетя Лена, тетя Света. Мам, тебе долго еще? Чайник горячий? Я так замерз, пока дошел от метро, — Пашка дышит на замерзшие пальцы, подходит к женщинам и замечает волнение на их лицах. — Эй, все в порядке?
— Да, просто важные клиенты опаздывают, — Олеся подталкивает сына к раковине, — вымой руки и садись за стол, к чаю найдешь печенье.
Пашка косится на стопку коробок, от которых идет аппетитный запах пиццы, но молчит. Если мама сказала, что печенье, значит, будет печенье. А на пиццу он Мирона уговорит вечером. Даже супергерои становятся круче, если наблюдать за их подвигами под «вкусняшки».
— Лесь, да пусть ребенок поест нормально, — вмешивается Света. — Здесь на всех хватит.
— Спасибо, тетя Света, — довольно улыбается Пашка, наливает себе чай, открывает верхнюю коробку и тянет на себя кусок мясной пиццы. — Вкуснотища, — жует, облизывает пальцы и снова кусает. — Надо к вам чаще приезжать.
Олеся смеется, глядя на сына.
— Просто ты иногда не слушаешь мать, я же говорила, что к нам сегодня собираются дети Славы и Светы, — снова открывается дверь, — вот и они, кажется.
В парикмахерской становится на троих человек больше. Елена, поприветствовав вошедших, начинает собираться, она ранее обговорила с хозяйкой, что уйдет пораньше, раз других клиентов не планируется. Закрыв за ней дверь, Света начинает показывать подросткам свои «владения», рассказывая, что и как здесь устроено. Слава, оставив детей на попечение жены, забирает их куртки, вешает в шкаф, моет руки и идет в кухню, где натыкается на жующего Пашку, здоровается с ним и наливает себе кофе. Олеся, которой передалось волнение Светы, начинает суетиться, размышляет, кого будет стричь первым, а подростки, попав в новую для них среду, внутренне зажимаются, кивают в положенных местах и молчат. Только подойдя к кухне и увидев там Пашку, Никита отмирает.