Чужие маски
Шрифт:
— Лили....
— Прости. Тебе больно, я знаю...
— Обезболивающего у тебя нет. Увы.
— Я сейчас у них обшарю карманы, — решила Лилиан.
— Подождет, ничего с ними не случится. Лили, ты док- торус. Сколько мне осталось?
— Сутки, может двое-трое, — не стала лгать Лилиан.
Тони посмотрел на свой живот.
— Странно. Боли почему-то почти не чувствуется.
Лиля прикусила губу.
— Холодно?
– Да.
Поврежден позвоночник?
Кровопотеря?
Сильная?
Безусловно.
— Кажется, тебе повредили какой-то крупный сосуд.
— Это плохо?
— В твоем положении? — позволила себе горькую улыбку Лиля. — Это уже никак. Разве что умрешь раньше...— Жаль. Вообще жаль, что так сложилось. Безумно жалко... Прости меня, умоляю.
— За то, что умираешь? Не прощу, и не надейся.
— За то, что похитил тебя. А за смерть... в ней я не волен. Хотел бы остаться, да не дадут.
Лиля коснулась пальцем губ Энтони.
— Ерунда. Знаешь, я даже рада, что смогла узнать тебя.
— Я тоже счастлив... Лили, я хотел сказать тебе. Если бы это быдло нам не помешало, я хотел сделать тебе предложение.
– ЧТО?!
А что еще могла сказать Лилиан?
— Я люблю тебя. Я никогда и никого не любил, а тебя люблю. Если б ты знала, как я мучился, как ревновал, как хотел убить твоего мужа.... Он нашел тебя первым! И выпустил из рук такой бриллиант! Он должен был унести тебя в свой замок и охранять! А он... дурак! Но ему так повезло, слишком повезло... а мне — нет. Судьба сдала не те карты.
Лиля прикусила губу.
В ее голове медленно появлялась безумная идея. Но...
Почему бы — нет?
Пусть боги, если они есть, потом покарают ее за ложь, но здесь и сейчас она может сделать лишь одно, чтобы мужчине было полегче. И она это сделает.
— Тони, судьба сдала тебе еще одну карту.
— Да? И какую же?
Лиля коснулась живота.
— Ты так и не понял? Внутри меня растет ребенок. Твой ребенок.
Здесь и сейчас Лиля не задавалась вопросами морали и нравственности. Она не думала ни о чем и ни о ком. Существовал только этот зеленоглазый красавец, которыйтак несправедливо и обидно уходил в самом расцвете сил. Не успев — ничего.
Ни оставить детей, ни осчастливить кого-то из женщин...
После него не оставалось следа на земле, а здесь — здесь это было очень важно. Лиля отдавала ему то, что было у нее. Надежду на продолжение.
Лгала?
Что ж. Пусть Альдонай карает ее за эту ложь, а она считала, что поступает правильно. И глаза Тони, полыхнувшие почти инфернальным огнем, подтвердили ей — да. Все верно.
— Лили?
— Да. Последний раз женские крови у меня были еще на корабле. А потом, после волка — их уже не было. Вообще не было, понимаешь. И остальное тоже совпадает.
Лиля солгала. И солгала бы еще раз, и еще...
Только ради счастья, которое засветилось в зеленых глазах.
— Мой ребенок.
– Да.
Тони протянул руку, коснулся живота женщины.
— Мой. Сын.
И столько было в этих двух словах, что Лиля поняла — она чем угодно поклянется, и где угодно солжет. А грех это или не грех... когда она предстанет перед Альдонаем, она попросит судить не по делам ее, а по милосердию Его. Пусть заглянет в ее сердце, и сам все поймет.
И никак иначе.
Если у Альдоная есть милосердие, Тони никогда не узнает о ее лжи. Он уйдет, веря, что оставил свой след на земле, и там — если там что-то есть — тоже будет в это верить. Так честно.
Да и сильно ли она солгала?Тони несколько раз спасал жизнь и ей и ребенку, а кто дал жизнь, тот и становится отцом. Хотя бы частично.
Разве нет?
Энтони несколько раз спас ей жизнь. И заслужил хотя бы это.
Они смотрели друг на друга, и по щекам барона Лоф- рейна медленно катились слезы.
— Мой. Сын. Сын... Альдонай, спасибо!
Лиля положила свою руку поверх руки Энтони.
— Тони, я клянусь тебе сберечь этого ребенка. Я скажу, что это сын Джерисона, я солгу где угодно, и он останется со мной. Я не избавлюсь от него, не отдам на воспитание, он будет расти в любящей семье. Пусть как Иртон, но я... я надеюсь вернуться к мужу. Ты понимаешь меня?
— О, да. И я тоже надеюсь, что ты к нему вернешься, — отозвался Энтони, раздумывая о чем-то. — Если я не могу защищать тебя, подойдет и этот болван. Но умоляю, будь осторожна.
— Я обещаю тебе. Я буду осторожна за двоих.
Энтони медленно кивнул.
— Лили, милая, прошу тебя. Обыщи их. Мне нужна бумага, или что-то вроде пергамента...
Лиля коснулась его щеки ладонью.
— Обещаю. А ты не двигайся. Не усугубляй...
Тони послушно опустил веки.
— Обещаю.
И наблюдал, как женщина обыскивает трупы, повторяя про себя одно и то же.
Спасибо, Альдонай. Благодарю тебя от всего сердца. Благодарю...
Он уходил. Но в этом мире останется его частичка. Его — и Лилиан. Разве этого мало?
Это невероятно много. Он не мог на такое и рассчитывать. Его сын. Его и любимой женщины, сейчас уж можнопризнаться себе. Истинно любимой, искренне, от всей души. И когда он не влюбился — полюбил?
Тони не знал. Но случилось, вот...
Он не смог бы отдать королю Лилиан. Не смог бы.
Украл бы ее, запер, оградил от всего мира, и была бы она только его...
Он и она. И их дети... что ж. Ему повезло хотя бы с Лилиан.
Тони сразу поверил во все сказанное. И сбережет ребенка, и не отдаст никому, солжёт, украдет, убьет, сделает, что угодно, но никому его сына в обиду не даст. И сама выживет, и ребенка вытащит.