Чужие маски
Шрифт:
Перед носом ее сиятельства красноречиво появился кулак стражника.
Лиля всхлипнула, размазала крокодилову слезинку и замолкла. Со злорадством отметив, что пострадавшему гаду от ее треска стало еще хуже.
А поделом!
Стража кое-как придала невезучему мужчине сидячее положение и принялась расспрашивать.
Бесполезно.
Лиля хорошо его приложила.
Ничего он не помнил, только что орал на женщину — и вот уже темнота.
За что орал?Да кормят здесь всякой гадостью, тухлятину подают....
Лиля внимательно наблюдала за мужчиной, за стражниками...
Не верят?
Нет, не верят, но и спорить с благородным не будут. Мрачно кивают... Лиля поманила одного из них пальцем, самого старшего. Встала так, чтобы пострадавший ее не видел и поманила.
— Чего тебе?
— У меня мать травницей была.
— И чего?
— Удар у него, точно.
— Чего?
Того!
Дубина! Охранная!
— Удар, говорю, пояснила Лиля. — Кровь в голову бросилась, вот он и сознание потерял, и об стол навернулся башкой-то... А если нервничать будет, так и вовсе может не дожить до старости. Видите, какой он красный, им лицо такое... полнокровное. Ему бы пиявок посадить, чтобы дурную кровь вытянули, травок попить... может, и встречали такое? Кровь к голове приливает, к сердцу, и помирает человек — жалко.
– Хм?
Лицо стражника на глазах светлело. Оно и понятно — кому ж хочется связываться? А тут все ясно, все просто...
Удар?
А и правда, такое бывает. Что инфаркт, что инсульт — не редкость, только кличут их одним и тем же словом — удар. Чем-то оно похоже.
— Вы при этом были?
— А то как же, — Лиля затараторила вновь, но стражник ее уже не слушал. Вместо этого он подошел к старше-му в патруле (старший выделялся наличием кожаного колета и нашивки на груди — белого цвета) и принялся шептать тому на ухо.
Лицо старшего тоже прояснилось.
Не прошло и пяти минут, как был вынесен вердикт.
На сегодня таверна — закрыта.
Господина стража сейчас со всем почетом сопроводит к лекарю, все ж удар — дело серьезное. Да господин еще и головой ударился, когда падал... только к лекарю! Помрет еще не ровен час!
Всем остальным — спасибо, все свободны.
И ушли, забирая с собой аристократа.
*
Лари выбралась с девочкой из задних комнат.
Женщина, которая ползала на коленях перед негодяем, подошла к Лилиан.
— Спасибо вам, госпожа.
— Я не из благородных.
Ответом Лиле был недоверчивый взгляд.
Да что ж такое? Почему ей никто не верит-то?! Опять нищенкой нарядиться — или в ханганские тряпки замотаться? Там вообще лица не видно, одни глаза — и подошвы, хоть ты королевой будь, тебя не опознают.
— Я. Не. Из. Благородных, — с расстановочкой повторила Лиля.
— Конечно-конечно... благодарю вас, госпожа.
— Мам, — девочка прижалась покрепче к женщине, обхватила ее руками за
Лиля решительно кивнула.
— Совсем. А если придет — я его еще раз стукну.
— Правда?
— Обещаю, — серьезно сказала Лиля.
Она разглядывала и девочку, и женщину.Обе — не слишком высокие, русоволосые, круглолицые и сероглазые,
У женщины маленький упрямый подбородок, у девочки густые темные бровки и реснички. Красиво...
Женщина более тонкокостная, а вот малышка обещает вырасти статной. Чем-то похожей на саму Лилиан Иртон.
— Мое имя Аля, — сказала Лиля. — А вы?
— Марион Сали. И моя дочь — Фиона Сали.
Лиля огляделась вкруг.
М-да.
И кувшин она об голову недоумка разбила, и водой все залила...
— Марион, где у вас ведра, тряпки....
— Госпожа?
— Аля. А это моя подруга — Лари. Предлагаю начать знакомство с уборки.
Взгляд женщины стал уж вовсе недоверчивым. А вот Фиона сомнений не испытывала. Она весело ринулась в угол, выволокла оттуда ведро, выволокла из него тряпки...
Лиля почувствовала, как превентивно заныла поясница.
Так...
Знаете, господа и дамы, что надо изобрести в ближайшее время?
Нет?
Швабру!!!
# #
Уборка заняла два часа. Для трех женщин-то?
Но заодно вымыли окна, отскребли в шесть рук все столы, смахнули паутину и пыль, вымели старый тростник с пола, и щедро полили пол кипятком — аналог мытья полов. Заодно и пару сотен тараканов изничтожили...
А там и разговорились.Какова судьба женщины в мире мужчин?
Весьма и весьма незавидна.
Женщина может прилепиться к мужу и в его тени хоть
• королевством править, но останься она одна...
Сама по себе...
И — увы.
Так и произошло с Марион.
Родилась девочка в семье лавочника, вышла замуж за трактирщика — дело житейское. Потом милый решил переехать в Берму. Семью взял с собой.
После Фионы у них детей года три не было, потом родился мальчик — не выжил. Докторус посоветовал Марион морской воздух и морскую рыбу, и Ром, так звали ее супруга, решил переехать.
Так и поступили.
Продали трактир на старом месте, открыли на новом, дело постепенно пошло...
После Фионы родилась еще одна девочка. Потом мальчик. Тоже Ром.
А потом в город пришла чума.
Лиля хмыкнула.
Ну... чума.
Между нами, просвещенными жителями двадцать первого века, чумой в это время называли половину болезней. Все, при чем образуется сыпь, оспа. Остальное — чума.
Даже если это грипп — все равно чума.
Хотя при местном уровне медицины, один пес что чума, что грипп, шансы помереть равновероятны. Здесь же толком не лечат, окуривают гадкими палочками, молятся над больным... ага-ага...