Чужие маски
Шрифт:
— Чем? — безнадежно всхлипнула женщина. — Чем я могу помочь?!
Вопрос оборвался слезами.
Марион плакала тихо и безнадежно, словно скулила маленькая собачонка. Фиона прижалась к матери и тоже собралась, было, заплакать, но Лиля кивнула Лари на девочку.
Лари поняла все правильно, подхватила малявку и увлекла за собой на кухню, что-то приговаривая о том, что мама устала, мы ей сейчас дадим пару минут отдохнуть, а еще при усталости хорошо помогает сладкое, к примеру — хлеб с вареньем...
Лиля
Вот оно — обратное плечо «замужа».
В этом мире все решают мужчины. А вот такие, как Марион — они охотно живут за сильным и надежным плечом. И рады, и счастливы...
А как быть, если кормилец-поилец умирает?
Искать нового?
Это дело небыстрое и серьезное, а с возрастом никто моложе и симпатичнее не становится. Увы...
Марион осталась одна, на нее навалился весь тот груз, который вез ее муж — и женщина не выдержала. Пока было необходимо, она старалась быть сильной. А сейчас ря-дом появился хоть кто-то, Лиля заступилась за нее — и Марион почувствовала опору.
И — хрустнула спина, словно веточка.
Лиля гладила бедолагу по спине и плечам, понимая, что Марион надо сначала выплакаться. А уж потом с ней разговаривать.
Выплакаться, выспаться, прийти в себя.
И — с новыми силами драться за себя и своих детей. Драться уже не в одиночку, потому что Лиля точно знала — она отсюда не уйдет.
Вот как их бросить — таких?
И совесть съест, и предки проклянут...
Веник ломают по прутику, ну так Лиля начнет заново связывать себе веник! Она, Лари, Марион... мало?!
Это вы просто не знаете, на что способны женщины ради своих детей. А Лиля не просто знает — она способна. И сделает.
Итак...
— Тшшшшшш, девочка. Не плачь. Ты больше не одна в этом мире. Ты больше не одна.
* * *
Марион проревела минут срок, до всхлипываний и хрипов в груди, страшноватых таких, сухих...
Но — Лиля не боялась. Это бывает, она знала. И средство знала.
Умыть.
Напоить горячим.
Уложить спать.
А под бочок к матери — Фиону. Ей тоже сегодня досталось. Сначала девочка понервничала, потом Лари от души накормила ее, и малышка захотела спать, спать...
Вот и пусть отдохнут и отоспятся.Лиля отправила Лари наверх, к малышу и девочкам, а сама решила вернуться в трактир.
Ей требовалось поговорить с дядюшкой Патни, организовать переезд, и все это провернуть до темноты.
# * *
Дядюшка Патни принял Лилиан достаточно радушно. Потом заметил выражение ее лица — и чуточку помрачнел.
— Уезжаете, стало быть...
— Уезжаю, — не покривила душой Лилиан. — Переезжаю к подруге. И хотела с вами посоветоваться.
— Это потом... так, стало быть, за три дня у вас еще заплачено...
Лиля покачала головой.
— Пусть эти деньги пойдут
Жаба давила.
Жирная и зеленая, она уселась Лилиан на грудь и давила, давила... денег нет, деньги надо экономить, пробросаешься, о чем ты только думаешь...
Лиля мысленно придавила наглое земноводное каблуком и улыбнулась.
— Коли совет — это хорошо, — кивнул дядюшка. — А что за вопрос?
— Дядюшка Патни, в Гильдию ведь вступают люди, а не трактиры?
— Люди...
— Допустим, трактир содержали хозяин и хозяйка. Хозяин помер, хозяйка стала вести дело. Она должна вступить в Гильдию?
Дядюшка Патни почесал в бороде.
— Тут ведь как... патент гильдии выдается, да...
Лиля слушала внимательно.Как графиня Иртон — да хвост она положила на цеха и гильдии. А вот как обычный человек...
Закон и только закон!
Только знание закона освободит тебя от ответственности!
Как оказалось, она немного перепутала цех с гильдией — у трактирщиков был именно что цех трактирщиков. В чем разница?
Да особо ни в чем.
Сначала были гильдии, в основном — купеческие. Потом мастера начали объединяться по признаку мастерства и выходить из гильдий. Основывали цеха, а принцип оставался тот же.
Но для трактирщиков многие правила е срабатывали и цех у них был особый.
Тут была своя тонкость.
Вот если для других цехов — к примеру, чесальщиков, сукновалов, прядильщиков, красильщиков и прочих требовалось обучение...
Там мальчик должен был идти в ученики к мастеру, потом проучиться сколько-то лет, овладеть основами мастерства, дать клятву мастеру...
Ограничений там было много.
Например, не жениться до окончания обучения, не ходить по тавернам, не совершать преступлений (отвечать- то мастеру)... ограничения могли быть любые, вплоть до самых забавных. Например, красильщикам запрещалось стрелять из лука.
Почему?
Да кто ж его знает?
Сейчас и ответа не доискаться, и не нужно это. Понятное дело, нарушались и клятвы, и запреты, и неоднократно, но на это поглядывали сквозь пальцы. Иной человек,может, до смерти в подмастерьях проходит, так что ж ему — помереть одиночкой? Без жены-детей-семьи?
Неправильно так-то будет.
Итак, ребятишек учили, потом подмастерья сдавали экзамен, платили вступительный взнос и становились мастерами. И могли работать самостоятельно.
А как быть с трактирщиками?
К ним такое было неприменимо.
Трактирщик мог купить трактир. А как его обучать?
Тут уж или выплывешь, или прогоришь, поэтому для цеха трактирщиков правила были чуточку другие.
Подмастерьев среди трактирщиков не было, мастеров — тоже. Какое тут мастерство? Есть свои тонкости, свои ухватки, но и только.