Чужие проблемы
Шрифт:
– Ничего, – успокаивал ее мужской голос – Ей больше не захочется экспериментировать со всякой гадостью. Очень здоровая реакция организма.
Не прошло и часа, когда я, абсолютно опустошенная и несчастная, начала осознавать происходящее вокруг меня. Узнала свою постель, рядом капельницу…
– Ну что? Оживаешь? – я, наконец, увидела обладателя мужского голоса. Это был Владимир Александрович собственной персоной. Он хмурился, но его глаза смотрели озабоченно и даже с некоторой долей сочувствия.
– Вы?!
– А
– Ты сама мне велела позвонить доктору в больницу, – немного обиженно напомнила мне бабушка, которая волшебным образом оказалась рядом с моим спасителем.
– Я?! Не может быть…
– У меня еще нет старческого маразма, – вовсе обиделась бабушка.
– Ничего не помню.
– Не мудрено. Человек, принявший галлюциноген, и не может ничего помнить. Кстати, в благодарность за то, что я не отвез тебя в больницу, а тихо притащил с собой оттуда капельницу, ты мне обязана сказать, какой именно препарат ты принимала и зачем ты это сделала? Тебе надоело жить? Почему?
– Не говорите ерунду. Таблетка «Новопассита» не могла так на меня подействовать. Я уже этот препарат пила. У меня был просто нервный шок.
Владимир Александрович захохотал.
– Во время нервного шока не воображают себя бабочкой, и не пытаются выпорхнуть из окна. И песни не орут.
– Я это делала? И пела?! – я замерла от ужаса. – Не верю. Бабушка! Это правда?
Бабушка виновато пожала плечами и кивнула. Почему в присутствии Владимира Александровича я всегда попадаю в нелепые ситуации? Или наоборот, как только я попадаю в нелепые ситуации, он тут как тут? Я рассердилась.
– Это все инсинуации. Не верю ни единому слову. И я не просила тащить капельницу ко мне домой.
Владимир Александрович почему-то засмеялся и посмотрел на бабушку. Моя продвинутая бабушка ответила ему лукавым взглядом и тоже засмеялась.
– Как хорошо вы знаете мою внучку! Вы выиграли!
– Вы еще и пари заключали?
– Владимир Александрович сразу сказал, что вместо благодарности ты обвинишь его во всех смертных грехах. А я-то не поверила! Между прочим, если бы ты попала в больницу, то с тобой сейчас уже разговаривала бы милиция.
– ЛСД и ему подобные тяжелые наркотики сразу вызывают оживленный интерес в органах внутренних дел, – подтвердил доктор. – Я поэтому и рискнул оставить тебя дома. Подумал, может, ты не захочешь такого свидания, когда придешь в чувство. Да и неприятности на работе тебе ни к чему.
– Вы правы. Извините за грубость, – хмуро прошептала я. – Я просто плохо соображаю.
Голова у меня, действительно была тяжелая, будто я надышалась угарного газа. А спазмы в желудке еще иногда давали о себе знать. Врач серьезно посмотрел на меня.
– Побеседуем завтра. А сейчас тебе стоит поспать, – он поменял бутылочку в капельнице и повернулся к бабушке – Лидия Васильевна, когда содержимое капельницы окончится, сумеете сами вынуть иглу? Уже три часа ночи. Мне хотелось бы
Не знаю, что было в бутылочке кроме физраствора, головная боль начала уходить, мои глаза начали слипаться, и уже сквозь сон я услышала тихий голос бабушки.
– Куда же вы пойдете на ночь глядя?
Затем была мягкая теплая темнота…
Четверг
Ненавижу будильник. Давно бы его заменила чем-нибудь более мелодичным, но, увы, более мелодичное не в состоянии разбудить меня утром. Поэтому я вскинула руку и с ненавистью хлопнула по его кнопке. Он обиженно замолчал, а я встала и, не открывая глаз, двинулась в кухню на запах кофе. Голова у меня была тяжелая и квадратная, как после крутой вечеринки, а на руке болталась какая-то тряпка. Скорее бы прийти в себя. Неожиданно на моем пути к человеческому облику возникло препятствие. Мое место в нашей крохотной кухне занимала чужая мужская спина. Я остановилась, удивленно глядя поверх спины на бабушку, которая стояла у плиты с только что закипевшей туркой в руке. Глаза у бабушки округлились, будто она увидела не меня, а призрак коммунизма, которым ее пугали в детстве.
– Поленька, зачем ты встала?
– Вообще-то, мне пора на работу.
– Как самочувствие? – раздался знакомый голос, и владелец спины оглянулся. Владимир Александрович, как всегда, скептически посмотрел на меня сквозь очки. Его обычно неприступный вид был немного подпорчен темными кругами под глазами и легкой небритостью. Я мгновенно вспомнила причину его усталости, и мне не хватило нахальства сказать какую-нибудь колкость по этому поводу.
– Бывало и получше. А вы так и не уходили домой?
– Твоя бабушка испугалась, что не справится с тобой, если тебе снова захочется полетать.
Я молча кивнула головой и уже совсем собралась ответить, что не нуждаюсь в напоминаниях, но не успела. Владимир Александрович быстро перехватил инициативу.
– А сейчас, прежде чем я уйду на работу, мне бы очень хотелось услышать что-нибудь членораздельное по поводу той гадости, которой ты вчера наглоталась. Мне кажется, я заслужил некоторую откровенность с твоей стороны.
Мне очень не хотелось вспоминать вчерашний день, но разобраться в том, что произошло, было необходимо. А Владимир Александрович, как оказалось, умел слушать…
– …но я, действительно, выпила только одну капсулу «Новопассита», а в нем, как мне известно, самый сильный галлюциноген – это валериана. Правда, действует только на кошек.
– Не на всех. В основном, на тех, которые ходят сами по себе и пудрят мозги бедному доктору Айболиту, – почти грустно заметил Владимир Александрович, давая понять, что не поверил ни одному моему слову. А заодно намекая, что прекрасно знает о прозвище, которое я дала ему год назад за то, что вылечил пса моей соседки. – Но если ты принесешь мне эти таблетки на анализ, я, пожалуй, тебе поверю.