Чужие уроки — 2008

Голубицкий Сергей Михайлович

Так, национализация Fannie Mae и Freddy Mac пришлась аккурат на момент, когда лавинообразный поток неплатежей по кредитам sub prime и alt–A уже не только развалил рынок производных ценных бумаг, завязанных на ипотечных накладных, но и парализовал рынок краткосрочных корпоративных кредитов. Обескровленные банки прекратили выдавать предприятиям живые деньги в обмен на т. н. commercial papers (оборотные кредитно-денежные документы), а именно эти деньги предприятия традиционно использовали для всей текучки — от закупки сырья до выплаты зарплат.

Стоило правительству спохватиться и заявить о предоставлении краткосрочных кредитов гибнущим предприятиям напрямую — в обход банков, как повалились на бок оптовая и розничная торговля, продемонстрировавшие в сентябре худшие

показатели за 12 лет. Оно понятно: банки заморозили кредиты, предприятия остановились, люди, в предощущении грядущего ужаса, свели покупки к прожиточному минимуму. Нетрудно догадаться: когда правительство займется торговлей, уже в самом разгаре будут сокращение штатов и массовые увольнения. А тогда — здравствуй, Великая Депрессия-2!

На момент написания нашего эссе (16 октября 2008 года) Белый Дом окончательно утратил контроль над ситуацией и перешел к эмоциональным телодвижениям: взялся за поименный отлов виновных в банкротстве Lehman Brothers и Washington Mutual, заявил о скупке привилегированных акций крупнейших банков страны на сумму в 250 миллиардов долларов. Театральность первого демарша очевидна, второй же просто обескураживает, поскольку позиционируется как, якобы, начало действия «плана Полсона». Это при том, что изначально 700 миллиардов долларов планировалось использовать для выкупа у банков низкокачественного ипотечного кредита, а не для увеличения доли государства в акционерном капитале финансовых учреждений. Короче, окончательный абгемахт.

Впрочем, действия правительства уже не имеют значения. Очевидно, что механизм мирового финансового и экономического кризиса запущен на полную мощность, и остановить его под силу лишь Его Величеству Времени. Удивительную житейскую мудрость проявил в данном контексте Джордж Буш, заявивший на днях, что экономика непременно возродится — in the long run. Словарный перевод этой хитрой фразы — «когда-нибудь», «в конечном итоге», «в конце концов» — не соответствует глубокой политической подоплеке столь замечательной проговорки (у Буша каждая вторая фраза — проговорка!). «Рано или поздно» — единственно точный русский эквивалент, который приоткрывает завесу тайны как над постоянно запаздывающими действиями правительства по противоборству кризису, так и над глубинными причинами самого кризиса.

О том, что финансово-экономический катаклизм несет на себе отпечаток подозрительной рукотворности, догадываются многие. Меня лично весьма позабавил комментарий, оставленный читателем USA Today по поводу исторической фразы Джорджа Буша: «Предпринятые нами меры необходимы, и я убежден, что рано или поздно эта экономика возродится», сказал он. Разумеется возродится... через 24 часа после принятия присяги новым правительством. Какой же все-таки поц!»

Ну да бог с ними, с обидами американцев на давно нелюбимого президента. Главное — не политическая привязка кризиса к избирательной кампании, а сама идея рукотворности этого кризиса, его инсценированная природа. Вывод этот представляется закономерным развитием цепочки: виртуализация денег — виртуализация экономических отношений — мистификация этих отношений. Историю виртуализации американских денег я подробно описал в серии статей в «Бизнес-журнале» осенью 2007 года («Майя мулы», «Финт Никербокер», «Мула и президенты», «Freigeld»). Догадка о виртуализации экономических отношений возникла при анализе крушения Bear Stearns («Крамерика — репортаж с петлей на шее»), а окончательное подтверждение обрела в «плане Полсона», предусматривающем выделение 700 миллиардов долларов, не существующих, как известно, в природе, а потому проведенных в форме изменения размера национального долга: было 10 триллионов, затерли ластиком и написали 11,3 триллиона. Подумаешь — большое дело: в мире виртуальных экономических отношений можно безболезненно дорисовать хоть один триллион долларов, хоть 1001!

Мысль о мистификации экономических отношений пришла мне в голову при анализе самого удивительного события октября 2008 года — истории поглощения банка Wachovia. Именно эту историю я и собираюсь рассказать сегодня читателям.

WFC – WB – C2

Wachovia,

четвертый по размеру активов банк Америки, обладающий самой разветвленной сетью филиалов розничных услуг на восточном побережье, умудрился обанкротиться в годовщину своего столетия. Для рядовых потребителей финансовых услуг от штата Мэн до Флориды «Ваковия» символизировала примерно то же самое, что Сбербанк для наших соотечественников. Этот символизм «Ваковию» и сгубил: ориентация бизнеса на «маленького человека», помноженная на либеральное отношение к кредитованию, отправила банк на самое дно болота ипотечного кризиса.

В пятницу 26 сентября, когда акции «Ваковии» еще стоили 10 долларов, весь Уолл-стрит знал наверняка: уик-энд страдальцы из Шарлотты3 не переживут. Так оно и вышло: в субботу Федеральный резерв при непосредственном участии Федеральной корпорации по страхованию депозитов (ФКСД) отдал «Ваковию» на откуп всем желающим. Таковых оказалось немного — хорошо знакомый читателям «Чужих уроков» калифорнийский банк Wells Fargo («Кудесник симбиоза») и нью-йоркский гигант Citigroup (третий банк Америки по размеру активов — после Bank of America и JP Morgan Chase).

Wells Fargo, бегло ознакомившись с текущим состоянием бухгалтерии «Ваковии», выразил готовность приобрести банк по цене закрытия биржевых торгов накануне в пятницу (10 долларов за акцию), однако попросил отсрочку на несколько дней для окончательной оценки ситуации. И тут случилось невероятное: Федеральный резерв Wells Fargo отказал, сославшись на якобы авральную ситуацию Wachovia — банк, мол, понедельник не переживет!

Почему не переживет — неясно, ибо 10 долларов за акцию, как вы понимаете, — еще далеко не трагедия, а низкокачественным ипотечным кредитам только предстояло уйти в дефолт. К тому же еще не известно, когда это случится и — главное! — в каком объеме. По предварительным оценкам, в кредитном портфеле Wachovia на сумму 312 миллиардов долларов дефолту подлежало 42 миллиарда — именно эти цифры и пытался уточнить Wells Fargo.

Получив отказ Федерального резерва в отсрочке, Wells Fargo устранился от переговоров, и тут же на сцену подкатился Citigroup — великий флагман Старых Европейских Денег, возглавляемый подданным Великобритании сэром Винфредом Францем Вильгеном Бишоффом (председатель правления банка) и благородным индусом Викрамом Пандитом (генеральный директор). Знаете, сколько предложил Citigroup за Wachovia? Не поверите: 1 доллар за акцию!

Услышав оскорбительное предложение, Роберт Стил, генеральный директор Wachovia, сначала потерял дар речи, а затем эмоционально попытался выразить несогласие. И сразу же схлопотал ушат холодной воды от государственных чиновников: если Wachovia не примет условия Citigroup, в понедельник все активы банка будут арестованы Федеральной корпорацией страхования депозитов под предлогом создания «Ваковией» «системного риска» для национальной экономики!

Шантаж и сам по себе неслыханный, но волосы становятся дыбом, когда узнаешь подробности сделки: Citigroup не только получает Wachovia по цене, меньшей, чем стоимость недвижимости, находящейся на балансе банка, но еще и делегирует ФКСД (то есть государству, а в конечном счете — налогоплательщикам) большую часть рисков по грядущим дефолтам ипотечных кредитов «Ваковии»! Из портфеля в 312 миллиардов долларов Citigroup великодушно соглашается взять на себя 42 миллиарда возможных убытков, тогда как остальные потери обязуется покрыть ФКСД — в обмен на привилегированные акции Citigroup на сумму в 12 миллиардов долларов! И это еще не все: Citigroup выкупает «Ваковию» не целиком, а лишь интересующие его банковские подразделения, оставляя за бортом брокерский бизнес и управление активами. Короче, удивительное нахальство, только в смутное время и возможное.