Чужое Дело. Пролог
Шрифт:
Но отдохнуть не получилось. Вспышки боли, как регулярные удары молота, начали терзать меня. Ни секунды передышки. Злость заполнила меня до краёв. Сгенерировав визуальную составляющую, я очутился в эпицентре событий.
Восемь штурмовых Гедаров без остановки атаковали левый фланг. Мои шесть Амниумов стояли как оловянные болваны, впитывая урон от штурмовых орудий 2Т234. Все шесть на грани уничтожения. Бронепластины сорваны с мясом, корпуса изуродованы. У некоторых критические повреждения двигательных функций. Секунды отделяли их от полного краха.
С таким положением дел я не желал
Мгновенно вычислив расстояние до цели, я отправил в атаку шесть нетронутых Амниумов с правого фланга. Их единственным оружием оставались плазменные резаки — достаточно мощные против тяжёлой брони врага, но эффективные лишь в ближнем бою. Чтобы компенсировать этот недостаток, пришлось перебросить большую часть нагрузки реакторов на фасетчатую экранированную защиту.
Вероятность перегорания аулитовых стержней реакторов была пугающе высокой, особенно для не разогнанных систем, но другого выбора не было. Приблизиться к Гедарам по-другому не получится.
Жаль, что не удалось воспользоваться оружейными модулями 1С234, которые мы уничтожили ранее. Они могли бы кардинально изменить ход боя. Но Программа Центрального Мониторинга (ПЦМ) намертво заблокировала их. Этот инструмент Департамента Локализации Угроз использовал многослойный переменный код, практически невозможный для взлома в боевых условиях.
Ещё одну проблему создавала несовместимость оружейных протоколов Империи и Конфедерации. Это была старая и безупречно работающая система, которая служила гарантией того, что враг не сможет использовать захваченное оружие.
Выстроив Амниумы в обратный треугольник, я приказал первым трём шагоходам прикрывать защитным полем троицу сзади. Вся мощь их реакторов ушла на фасетчатую броню. Гедары пытались пробить брешь своими штурмовыми орудиями, но безуспешно.
Не теряя времени, я подтянул оставшиеся машины на левом фланге. Моей целью было не просто задавить противника числом, а лишить его манёвра. Когда я перекрыл выход двумя Амниумами, Гедары оказались прижаты к стене. Теперь у них не было шансов: в ближнем бою 2Т234 уступали боевым мехам, что не удивительно.
Плазменные резаки вспыхнули, разрезая корпуса штурмовых Гедаров. Спустя несколько секунд три боевых андроида были уничтожены. Оставшаяся пятёрка, воспользовавшись своими размерами, протиснулась между корпусами Амниумов, уничтожив одного из них и зашла в тыл. Они выстроились в боевой пятиугольник и замерли. Теперь штурмовики оказались в центри плотного кольца моих машин.
Я сразу понял, что происходит: ПЦМ не торопилась, изучая тактику и стиль ведения боя. Система анализировала мои действия, просчитывала тактику и вносила коррективы. Этот бой для неё был всего лишь пробной партией. Разведка боем. А у меня не было времени играть по её правилам. Я знал: у неё ещё есть резервы. Остатки групп, несколько десятков 1С234 и, возможно, мобилизованные спасательные машины.
Я перевёл свою машину на левый фланг, вытащив себя из относительно защищённого центра. Я подтянул Амниумы ближе, формируя плотный строй. Прорыв был очевидным решением, но как выбраться из этой ловушки? Логичные маршруты точно перекрыты, но я не верил, что у муниципальных служб хватит ресурсов, чтобы
Ситуация не оставляла места для сомнений, но я чувствовал себя уверенно. Даже более того. Азарт наполнял меня до краёв. Я был морально готов проиграть ещё в начале, но сейчас всё изменилось. После произошедшего чуда я словно получил крылья. Я сделал то, чего никто никогда не делал. Практически никто. Конечно, явные намёки Геры и прочее, но лично я не знал таких людей. Всё это не важно. Гера... К чёрту его! Сейчас я на подъёме. Я в самом разгаре битвы, и вряд ли что-то сможет меня остановить.
Чувствуя всем своим естеством, что прорыв нужно осуществлять именно в этот момент, я направил все железо на выход. Вообще не понимал, какой стоит выстроить маршрут для бегства. Ясно было другое: нельзя предсказать сейчас ничего наперёд, иначе руководствуясь одной лишь логикой, я угожу в капкан ПЦМ.
Я не питал иллюзий. Один человек не может перехитрить Программу Центрального Мониторинга. Но у меня было то, с чем она никогда не сталкивалась: непредсказуемость, нахальство и новизна. Для системы это было как удар в спину — миллионы переменных, не основанных на логике. Невозможность проанализировать хаос — вот моё главное оружие.
Мои импровизированное соединение вырвались из ангара. В мгновение ока строй перестроился, образуя круговую защиту. Я оставил девять Амниумов внутри круга, выставив свою машину в первых рядах обороны. С пяти сторон и сверху одновременно началась атака. Сканеры зафиксировали мощные удары: снаряды, плазменные потоки, даже кинетические удары. Силовое поле пока держалось, но нагрев стержней уже подбирался к критической отметке.
Глядя на своих безмолвных солдат, я почувствовал, как внутри что-то сжалось. Для меня это были не просто машины. Каждый из них работал ради одной цели — защитить меня. Их стойкость стала олицетворением преданности.
Я знал: каждая потеря — это не просто механизм, вышедший из строя. Это фрагмент моей защиты, моей воли, моего шанса на выживание. Вступая на путь войны, понимаешь, что без жертв не обойтись. Потери будут с обеих сторон, и ты принимаешь это правило, беря ответственность на себя.
Пусть для кого-то это просто металлические куклы, чьим существованием система особо не дорожит. Но не для меня. Моя философия другая. Возможно, её никто не разделит, но я и не ищу последователей. Для меня любая форма жизни заслуживает уважения. Цинично думать об этом сейчас, но так уж сложилось. Это факт. И как бы от него ни отворачиваться, он остаётся фактом.
Осматривая по сторонам, я лихорадочно соображал, каков должен быть путь для отступления, бегства. Главное куда? От системы не спрятаться. Тем более таким количеством. Но выход должен быть.
Итак, лучше всего спрятаться под землю. Что в наличии: теплоотводящие туннели, которые сразу отбрасываем. По габаритам Амниумам не пройти.
Подземные склады? Нет! Это конечные точки в космопорте. Тупиковые. Таким образом я как загнанный зверь забьюсь в нору и тогда станет вопрос уже времени, когда меня уничтожат.