Чужое Дело. Пролог
Шрифт:
Я растерянно смотрел на него. “Как он вообще сюда попал?” — пронеслось в голове. Подвал, грязь, зловоние, остатки застывшей крови — всё это не место для ребёнка. Или ...
—Очухался, козёл! — совсем не детским голосом проговорил пацан, недобрыми глазами смотря на меня.
Я немного опешил от такого жесткого приветствия. Хотя, честно признаться, этот малец меня не удивил своим хамством. Метро в себе таит много тайн, говорить о которых не принято среди нормальных людей.
—Ты “звоночек”? — прямо спросил я пацана, догадываясь,
Мальчишка промолчал, только прищурился, словно оценивая меня заново. В его взгляде больше не было той неприязни, что я уловил минуту назад.
—В теме? — вопросом на вопрос ответил тот, заложив свои худые руки крестом на груди, ожидая моего ответа.
—Частично, — честно признался я.
—Тогда сам понимаешь, что хреновые у тебя дела, дядя, если меня встретил.
Я кивнул. Действительно, каждый раз, когда мне казалось, что хуже уже быть не может, судьба находила способ доказать обратное.
Это не был ребёнок. Вернее, не в том смысле, в котором принято понимать это слово. Звоночки — низшая каста в северных районах. Они никогда не выходят на поверхность. Всю свою короткую жизнь они проводят под землёй, в таких местах, как это.
Жизнь звоночков редко длится больше тринадцати лет — их организм просто не способен на большее. Грязь, радиация, токсичные испарения. Это была их среда. Их сущность. Они продукты деградации Метро, дети, рождённые в абсолютной темноте и выживающие в ней до последнего дыхания. Сама их природа вызывала смесь ужаса и сочувствия.
Мальчишка, не торопясь, наклонился и подобрал с грязного пола резиновый жгут. Несколько секунд он просто держал его в руках, как будто взвешивая, затем начал лениво растягивать и отпускать его, наблюдая за тем, как тот сжимается обратно. Его глаза, холодные и хищные, медленно прошлись по моему телу. Сначала руки. Потом ноги. Затем обратно к лицу. Он явно что-то прикидывал.
—Жрать меня собрался? — сказал я с нескрываемой злобой, пытаясь спрятать за грубостью зарождающееся внутри отвращение и страх.
Пацан язвительно улыбнулся, не отводя взгляда. Затем покачал головой из стороны в сторону. Он не воспринимал меня как личность, как человека. Для него я был просто едой на определённый промежуток времени.
В своём прошлом мне довелось видеть подобных созданий раньше. Не мало историй знал о них. Их не заботят моральные аспекты, и они не страдают чувством гуманности. Звоночки ели своих жертв живьём, не обращая внимание на крики, мольбы, проклятия и угрозы. Перетягивали жгутами конечности, чтобы жертва не истекла кровью и не испортилась. Они даже не считали это жестокостью. Это был их способ выжить. Их реальность.
Но оставался один вопрос: кто и за что решил отдать меня этому каннибалу? Кто решил прибегнуть к услугам подземного мира? Звоночки не способны справляться со своими жертвами сами. Этот худосочный скелет едва ли смог бы дотащить меня до своей норы.
Криминальные группировки Рида использовали звоночков в особых случаях. Это была не просто смерть — это было наихудшее наказание. Послание к остальным, кто посмеет перечить. Полное уничтожение, самая жестокая из возможных казней.
—Эй, сладкоежка, — окликнул я пацана, вспомнив, что в таких случаях всегда оставляли приговор, — Должно быть послание для меня. Ты ничего не забыл?
Каннибал недовольную скорчил гримасу и по-детски, обиженно бросил жгут на пол. Похоже я его обидел, или что-то в этом роде. Подземный мир свято должен чтить правила. Это единственное, что усваивали за свою короткую жизнь звоночки.
Развернувшись ко мне спиной, пацан пошёл в тот угол, откуда недавно вылез. Порывшись в мусоре, он нашёл клочок бумаги и принес его мне.
—На читай! Я не умею, — развернул мальчишка бумажку перед моими глазами.
—Переверни, верх ногами держишь, — попросил я, не разобрав корявый почерк.
Тот послушно выполнил мою просьбу. “Вейн уже заждался тебя”, — прочитал я послание.
Отсылка была понятна. Тот бандит, главарь троицы, с которыми Сольвейг приехала на рефрижераторе. Мы с ними планировали лететь на Гориверк за хусмусом, но я эти планы немного изменил, сделав в тушке Вейна пару лишних отверстий.
Очевидно, правда всплыла наружу. Скорее всего, это связано с арестом Сольвейг. У них в банде, видимо, есть свой человек в ДЛУ — информатор, который тут же донёс в нужные уши интересные детали её допроса. Бандиты быстро вышли на мой след. Теперь ясно, за что мне уготовили такую участь.
Шустрые, надо признать. Да ещё и с изрядным чувством стиля. Оставивший послание был не только злопамятным, но и начитанным. Намёк был ясен: лодочник уже получил свою плату и перевёз Вейна на другой берег. Вечно мрачный Харон, правящий своей лодкой через Стикс, всегда выполняет свою работу. Он не задаёт вопросов, не судит за жизнь. Ему важно лишь одно: чтобы серебряная монета, плата за перевоз, лежала под языком. И сейчас на другом берегу реки ждёт меня Вейн. Ну-ну.
В дверь негромко постучали. Мой “новый приятель” мигом сорвался с места и открыл. На пороге стояли гости.
Четверо. Один другого краше. Все как на подбор — ходячие скелеты, обтянутые кожей. Если сложить их всех вместе и кинуть в ведро, в сумме выйдет килограмм десять, а то и одиннадцать. Но ничего, вот позавтракают, пообедают и поужинают мной, гляди и вес немного наберут, сучьи дети.
Мда. Никогда бы раньше не подумал, что будут так сильно меня раздражать голодные дети. Их мертвые глаза, бледная кожа и острые зубы. Сука, какой лютый сюрреализм!
В дверь снова постучали. Я фыркнул, опуская голову. “Уж не моя ли смерть заглянула на огонёк, личной персоной?” — промелькнула в голове глупая шутка.