Чужое лицо
Шрифт:
– Я говорю правду, Холли. Можешь не верить, но это один из редких моментов, когда ты слышишь от меня чистую правду. Я должен ей помочь, чтобы снова стать тем, кем я был раньше. Я хочу быть самим собой и больше никогда не меняться.
– Последствия конспиративной работы?
– Я уже сказал, что ничего не знаю ни о какой...
– Ну зачем ты так! Я вовсе не пытаюсь поймать тебя на слове. Ты не хочешь меняться? Хорошо. Но зачем все так усложняешь? Почему нужно становиться кем-то другим?
Бьюкенен не ответил.
– Ты что, не нравиться себе?
Он упорно
– Как звали твою знакомую?
Бьюкенен заколебался. Все его существо и опыт, приобретенный за долгие годы работы, приказывали ему молчать. Он приготовился солгать, но неожиданно сказал правду:
– Хуана Мендес.
– Предполагаю, вы познакомились, когда вместе выполняли какое-то задание.
– Ты сама знаешь, чего стоят твои предположения.
– Не надо быть таким обидчивым.
– За время наших разговоров ты ни разу не получила от меня информации, представляющей какой-либо секрет. Все, что я говорил о своем прошлом, - из области гипотез. Для тебя я инструктор армейского спецназа. Это все, что тебе обо мне известно. Моя работа не имеет никакого отношения к твоей статье. Поэтому хотелось бы, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок.
– Я же сказала, не надо быть таким обидчивым.
– После того как ты уехала из Нового Орлеана...
– Бьюкенен рассказал Холли о том, как, прибыв в Сан-Антонио, обнаружил, что за домом Хуаны и ее родителей установлено наблюдение, и попытался найти какие-либо следы. При этом он ни единым словом не обмолвился о застреленном им "ковбое". "Драммонд и Томес". Папки с именами этих людей пропали. Хуана - специалист по безопасности. Похоже, эти двое были ее клиентами.
– Важные персоны, нуждающиеся в охране...
– Холли задумчиво подошла к стулу, на котором лежала ее сумочка, и взяла ее в руки.
– Я воспользовалась информационной системой в нашей редакции.
– Поэтому я тебе и позвонил. Из тех, кого я знаю, ты одна могла помочь мне так быстро.
– Знаешь что...
– Она окинула его долгим изучающим взглядом.
– Тебе не приходило в голову сыграть роль человека, у которого есть чувство такта?
– Что?
– Я нисколько не заблуждаюсь относительно природы наших отношений. Ты никогда не рискуешь, если не рассчитываешь извлечь из этого выгоду. И тем не менее мог бы, хотя бы из вежливости, сделать вид, что я тебе небезразлична.
– Я... Прости.
– Извинения приняты. Но если и с Хуаной Мендес ты придерживался такой же тактики, неудивительно, что у тебя ничего не вышло.
– Послушай, я пытаюсь исправить ошибку...
– Посмотрим, смогу ли я тебе помочь, - заговорила Холли после короткой паузы.
– Драммонд и Томес. У меня были свои подозрения на этот счет, но я решила всех хорошенько проверить, прежде чем делать какие-либо выводы.
– Драммонд - скорее всего Алистер Драммонд, - вставил Бьюкенен.
– Это имя сразу приходит на ум. Богатый, известный, влиятельный. Как раз то, что нужно...
– Никаких возражений. Я смотрела: он единственный Драммонд, который нам подходит.
Холли достала из сумочки книгу и папку с бумагами.
– Почитаешь перед сном. Жизнеописание Драммонда
– Как насчет Томес?
– Со вторым именем пришлось повозиться. Мне самой больше нравится Фрэнк Синатра.
– Какое отношение имеет Синатра?..
– Джаз. Биг-бэнд. Тони Беннет. Билли Холидей. Элла Фицджеральд.
– Я все еще не пойму, при чем тут...
– Любишь Пуччини?
Бьюкенен непонимающе уставился на нес.
– Верди? Россини? Доницетти? Никакой реакции. Попробуем названия: "Травиата", "Лючия ди Ламмермур", "Кармен". Ну как?
– Оперы, - узнал Бьюкенен.
– Молодец, возьми с полки пирожок. Оперы. Как я догадываюсь, ты не поклонник классической музыки.
– Видишь ли, мои музыкальные вкусы...
– Бьюкенен замялся.
– Одним словом, я вообще ничего не понимаю в музыке.
– Да брось ты, все любят какую-то музыку.
– Мои персонажи тоже.
– Что?
– Люди, которых я изображаю... "Хэви метал". Песни в стиле кантри. Блюзы. Просто мне по легенде никогда не приходилось быть любителем оперного пения.
– Ты меня пугаешь.
– Уже целую яеделю я думаю о себе как о человеке, которого зовут Питер Лэнг. Ему нравится Барбра Стрейзанд.
– Нет, правда, ты меня по-настоящему пугаешь.
– Я говорил тебе, что все время меняюсь.
– Губы Бьюкенена-Лэнга искривились в странной улыбке.
– Но любителем оперы я никогда не был. И, можешь поверить, если бы пришлось, сейчас бы прочел тебе целую лекцию. Что общего между оперой и фамилией Томес?
– Мария Томес, - произнесла Холли, - Я подумала о ней почти сразу, хотя и не была так уверена, как в случае с Алистером Драммондом. Мне хотелось убедиться, что я не упустила из виду никого из знаменитых, богатых или влиятельных людей по имени Томес.
– Холли достала из сумочки еще одну книгу и еще одну папку.
– Действительно, фамилия не такая уж редкая. Но после проверки остальные варианты отпали. Утверждают, что на сегодняшний день меццо-сопрано Марии Томес - самое поразительное и выдающееся, хотя и противоречивое, явление мировой оперной сцены. Насколько я могу судить, она - та, кто тебе нужен.
– Почему ты так уверена?
– Потому, что последние девять месяцев, несмотря на разницу в возрасте, Алистер Драммонд и Мария Томес проводили время вместе.
– Холли сделала эффектную паузу.
– И две недели назад Мария Томес исчезла.
9
Бьюкенен подался вперед.
– Исчезла?
– По крайней мере, так утверждает ее бывший муж. Ты что, газет не читаешь?
– Последние дни было как-то не до этого.
– Так вот, вчера утром бывший муж Марии Томес обратился в Управление нью-йоркской полиции и сообщил, что она уже две недели как исчезла. Чтобы ему поверили, он привел с собой целую толпу журналистов и телерепортеров. Это был настоящий цирк.