Чужой клад
Шрифт:
Если бы кто сейчас глянул со стороны, то, вероятно, удивился бы такой картине: девушка, одетая по французской моде, в платье из переливчатого объяра [15] , с высокой пудреной прической, стоит, пригорюнившись,
15
Объяр, объярина — шелковая ткань типа муаровой.
Но вокруг никого не было, чтобы удивиться странному сочетанию, возможному только в гетманской столице.
Впрочем, уже через минуту из-за угла показалась закрытая дорожная коляска, запряженная парой лошадей, которыми правил Устин — управляющий Веры Томской. Остановившись рядом с Настей, он проворно соскочил с козел и с поклоном обратился к девушке:
— Прошу, панна, пожаловать в гости к моей барыне, она вас приглашает для беседы.
— Как? Вера Гавриловна? — удивилась Настя. — И прислала тебя прямо сюда?
— А что ж такого? Она знала, что вас можно найти возле гетманского парка. Не извольте беспокоиться: она сказала, что это ненадолго, но весьма важно.
Настя несколько мгновений колебалась, а потом любопытство взяло в ней верх, и она, пожав плечами, заметила:
— Твоя барыня могла бы и сама прийти ко мне для разговора, а не присылать тебя. Но, раз уж ты приехал, так и быть… ненадолго я могу, пожалуй, отлучиться.
Настя обошла коляску и нырнула в услужливо распахнутую Устином дверь. Последнее, что она заметила на улице, были внимательные, исполненные любопытства глаза маленького поводыря.
Оказавшись внутри коляски, Настя и оглянуться не успела, как сзади ее сгребли чьи-то крепкие руки; одна ручища зажала ей рот, другая обхватила за шею. Тут же Устин, вскочив на козлы, пустил лошадей резвым шагом и через полминуты скрылся за поворотом, направляясь совсем не в ту сторону, где был дом Веры Томской.
А еще через пол минуты на улице стали появляться люди, привлеченные пением:
Нехай знають на всім світі, як ми погибали, І гинучи, свою правду кров’ю записали!Вышли из парка на улицу Томский, Шалыгин и Боровичи, удивленные отсутствием Насти. Тарас и Мотря сказали им, что панночка собиралась прогуляться, чтобы развеять головную боль. А возившийся возле клумбы садовник заметил, что она прошла к воротам.
— Неужели решила уйти с репетиции, не предупредив? — удивился Шалыгин. — На нее это не похоже.
— Очень даже похоже, — возразила Гликерия. — Наша Анастасия — девушка своенравная, причудливая.
— Она, скорее всего, пошла домой, — заметил Илья. — Если хотите, Иван Леонтьевич, можем послать за ней Мотрю.
— Не надо, — покачал головой Шалыгин. — Она, вероятно, и впрямь нездорова, если решила уйти. Пусть отдохнет. А мы вернемся к нашим занятиям.
— А я, пожалуй, тоже пойду домой, у меня еще много дел, — сказал Томский.
Когда Шалыгин и Боровичи
16
Из песни-думы XVII века, приведенной в «Иллюстрированной истории Украины» М. Грушевского (гл. 76).
Замерли грустные звуки кобзы, люди стали бросать монетки в протянутую мальчиком шапку. Денис дал певцам серебряный рубль. Слушатели, удивленные щедростью знатного барина в расшитом камзоле, стали с интересом на него поглядывать.
— А скажите, добрые люди, — обратился он к ним, — вы не видели тут пару минут назад молодую красивую барышню в желтом платье и с высокой прической?
— Знаю, о какой панночке спрашиваете, — откликнулась быстроглазая молодка. — О той, что у Боровичей живет. Она им вроде какая-то родня. И тоже в театре играет.
— Точно, — подтвердил Денис. — Она была здесь?
— Может, и была, да только я ее не видела.
Остальные слушатели тоже пожимали плечами. Когда они разошлись, растерянного Дениса вдруг тронул за рукав мальчик-поводырь.
— Пане, а я видел панночку в желтом платье, — сказал он тихо. — Она нам с дидом две монеты дала. А потом подъехал какой-то дядька в закрытой бричке и увез ее.
— Какой дядька? — насторожился Денис. — Как он выглядел? Знатный пан или казак?
— Та нет, и не пан, и не казак, — покачал головой мальчик. — Он вроде похож на панского управителя. А из себя такой… плохенький. И говорит гнусаво.
— Гнусаво? Так, понятно… — Денис на секунду задумался. — А ты не заметил, в какую сторону они поехали?
— А чего ж не заметить? Вон туда. — Мальчик показал рукой.
— Спасибо, казачонок. — Денис бросил поводырю еще одну монету и быстро зашагал в указанном направлении.
Глава девятая
Неудавшееся покушение
Настя, вырываясь из цепких рук неизвестного злодея, все-таки ухитрилась повернуться и заметить, что этим злодеем был не кто иной, как Юхим. «Значит, они разбойничают вдвоем с Устином, а я попалась к ним в ловушку!» — мелькнула у нее мысль.
Коляска ехала все быстрей, подскакивая на ухабах. Настя, обеими руками отодвинув ладонь Юхима, попыталась закричать, но тут же локтем ощутила холодную сталь ножа.
— Молчите, панна, а то мне велено вас зарезать, если будете кричать, — пояснил бывший служка, отводя взгляд от Настиного лица.
— Кто тебе велел меня зарезать? — спросила девушка в отчаянной надежде как-то воздействовать на слабоумного детину. — Ты же не злодей, Юхим! Отпусти меня, не бери греха. Разве отец Викентий учил тебя помогать душегубам? Вспомни Божью заповедь «не убий».