Чужой клад
Шрифт:
— Что?!. — возмутилась Настя. — Да как вы смеете…
Он не дал ей договорить, быстро схватив ее в объятия и закрыв ей рот поцелуем. Несколько мгновений девушка сопротивлялась, а потом ее захлестнуло то глубокое и упоительное чувство, которое раньше она знала лишь во сне. За одним поцелуем последовал другой, и скоро Настя ехала сама не своя; ее губы горели, пальцы путались в его волосах, по телу пробегала дрожь… Сквозь оглушительное биение крови в висках она услышала прерывистый шепот Дениса:
— Настя… Настенька… любимая моя…
С трудом оторвавшись от него, она сдавленным голосом
— Чтобы… чтобы сказали?
— Не «вы», а «ты», — поправил он. — Я сказал, что люблю тебя. Люблю с первой встречи.
— Почему же вы… ты раньше не говорил? — прошептала она, глядя на него сияющими глазами.
— Я противился своему чувству, потому что боялся быть отвергнутым. И еще я всегда думал, как и этот степной философ, что семейная жизнь — не для меня.
— Но Сковорода — святой человек, а ты…
— А я не святой, — подхватил Денис, — я никогда не чуждался грешных удовольствий. Но женщины нужны мне были лишь на время. Я ни к кому не хотел привязываться, потому что более всего дорожил свободой. Я думал: любая жена будет мешать моим занятиям наукой, моим путешествиям. К тому же я с детства испытал многие превратности судьбы. Было время, когда я жил в бедности и без всякой надежды на успех. Потому и решил ни с кем себя не связывать, чтобы иметь возможность идти по жизни смело, не оглядываясь. А семья — она сковывает человека, заставляет быть осторожным, отвечать не только за себя, но и за существа более слабые…
— Зачем ты мне все это говоришь? — глухим голосом спросила Настя и отстранилась от него.
— Затем, что люблю тебя, — сказал Денис и снова крепко привлек ее к себе. — Думаешь, почему я так рьяно принялся помогать Шалыгину, почему задержался в городе? Да потому, что хотел уберечь тебя от опасности! И хотел всегда быть рядом. Ведь только встретившись с тобой, я понял, что еще никогда по-настоящему не любил. Других женщин я легко брал и легко оставлял. Но тебя не мог оскорбить легким отношением. Такая девушка, как ты, заслуживает только серьезного чувства, а я не мог предложить тебе руку и сердце. Потому и молчал.
— Отчего же сейчас заговорил? — спросила Настя, упираясь кулачками ему в грудь. — Или решил, что после твоих поцелуев я потеряю голову и тут же тебе отдамся?
— Нет, не то. — Он улыбнулся, заглядывая в ее сверкающие глаза. — Не гневайся на меня, моя красавица. Я признался тебе в любви, потому что окончательно покорен. Теперь я не боюсь потерять свою свободу, а с восторгом положу ее к твоим ногам. Без тебя мне не в радость будут любые труды и свершения. Раздели мою судьбу, будь моей женой!
Денис вдруг стал на одно колено и пристально посмотрел на девушку снизу вверх. Настя видела, как в его глазах мелькает тревога и неуверенность, и этот взгляд убедил ее сильнее, чем слова. Она с невольной нежностью погладила его волосы, коснулась щеки; он перехватил ее руку, прижал к своим губам и с волнением спросил:
— Так ты согласна? Ты любишь меня?
— Люблю, — ответила она серьезно, без кокетства. — Да, люблю, скрывать не буду. Но женой твоей, наверное, не стану. Не потому, что не хочу, а потому, что ничего из этого не получится. Мы с тобой разные люди. Вряд ли наш брак благословит твоя матушка. Да и
— Вот глупости-то какие! — прервал ее Денис, вскакивая с колен. — Даже слышать не хочу подобной чепухи! Матушка тебя полюбит, как только увидит. И друзьям моим ты понравишься. А хоть бы не понравилась — мне это все равно. Если же кто посмеет ухмыльнуться или слово плохое сказать, — пусть пеняет на себя! Денис Томский ведь не только над книжками сидел, но еще и научился неплохо владеть шпагой! — Он взял Настю за подбородок и добавил уже шутливо: — И потом, сударыня, проведя с вами ночь наедине, я, как честный человек, просто обязан жениться.
Настя хотела возразить, но Денис осторожно прикрыл ей рот ладонью и продолжал уже более серьезным тоном:
— Или, может, мое положение тебе не подходит? Да, я не очень богат. Среди твоих поклонников, наверное, есть более состоятельные люди. Но у меня большие надежды на будущее, я собираюсь в дальнейшем преуспеть. И не только как ученый; я вместе с Виноградовым буду заниматься производством фарфора. У меня и других задумок немало.
Настя отвела его руку и решительно заявила:
— Я даже не думала о деньгах! Мы с матушкой живем небогато, но нам вполне хватает. Я всегда считала, что человеку не надо излишнего. Но, если уж ты заговорил о состоянии, так должна тебя предупредить: я не подхожу тем женихам, которые ищут в невестах большое приданое.
— Прекрасно! Значит, ты подходишь мне! — воскликнул Денис. — Я-то как раз не ищу приданого. Мне нужна только твоя любовь. Если бы ты была богата, то я бы не рискнул сделать тебе предложение!
— Почему? — невольно удивилась Настя.
— Потому что Денис Томский всегда отличался несносной гордостью. Если бы кто-то предположил, будто я женюсь на любимой девушке ради ее приданого… нет, это было бы нестерпимо для меня.
— Ну, уж со мной тебе такое не грозит, — улыбнулась Настя.
Денис вдруг поднял ее на руки, отнес на кровать, а сам сел рядом и стал медленно снимать с нее туфли.
«Вот… сейчас оно и начнется…» — успела подумать Настя, чувствуя наплыв слабости, мешавшей сопротивляться этому опасному и притягательному мужчине. Денис наклонился над ней, стал страстно целовать ей губы, лицо, шею, а потом и грудь, которую успел незаметно высвободить из корсажа. Настя припомнила все внушенные ей заповеди и молитвы; также припомнила и сцены из французских романов, в которых герой соблазнял героиню. Она знала, что должна найти в себе волю для сопротивления, иначе может оказаться жертвой собственной слабости, — ибо даже страстно влюбленный мужчина, добившись близости с девушкой, может потерять к ней уважение, равно как и свежесть чувств. Судьба несчастной, совращенной Ловласом Клариссы Гарлоу [21] , о которой Настя прочла совсем недавно, промелькнула в ее памяти, и девушка из последних сил оттолкнула Дениса, воскликнув:
21
Кларисса — героиня одноименного романа английского писателя С. Ричардсона (1689–1761).