Чужой Могильник
Шрифт:
Китаец подвигал бровями, Дан невольно засмотрелся на них, огромные, как гусеницы и очень подвижные. Подумав, сел на стул, не спуская взгляда с лица пленника, и спросил:
— А как же воинская гордость? Смех под пытками?
— Я бы с удовольствием, — криво улыбаясь ответил Дан, — но у меня нет ничего настолько ценного.
— О нет, как раз есть. Что такое Метрополия? Новое государство Земли?
Дверь камеры открылась и вошла миловидная девушка в форме. В руках держит переносной столик с двумя кружками чая и блюдцем. Поставила между мужчинами
Он, вероятно, на борту «Небесной Колыбели», доверху забитой биомодификантами и фатимидами. Убей этого, на пороге встретит целая армия. Глупая смерть.
Девушка отступила, коротко поклонилась командиру и вышла, притворив за собой дверь.
— Нет. — Сказал Дан, качая головой. — Объединение бывших промышленных миров. Земли давно нет, сожжена.
— Вот как... — Протянул китаец, беря чашку чая, указал на вторую и добавил. — Угощайтесь, вы, должно быть, хотите пить.
Чай оказался пресным и с отвратительным послевкусием. Дан осушил чашку в два глотка. Осторожно поставил на место и сказал:
— Вам лучше сдаться и принять условия Метрополии.
— Зачем нам это делать? Судя по вашему снаряжению, военная техника у вас довольно примитивна. Даже вполовину не так хороша, как снаряжение наших воинов.
— У нас целый флот на орбите, под командованием психопатки, что уже однажды уничтожила планету. Заметьте, там опасность была в разы меньше вашей.
— Вот как. Занятно.
Лицо китайца непроницаемо, голос ровный и спокойный. Ни тени страха, но за ним маячит нечто... нечто тревожное.
— Ваши глаза. — Сказал китаец, отставив кружку. — Почему они светятся? Это косметическая модификация?
— Нет. Симбиотическая микрофлора. На моей планете у многих такие, получают либо с молоком матери, либо из пищи.
— Очень интересно.
— Можно вопрос?
— Почему бы и нет, спрашивайте.
— Зачем вы здесь, я имею на этой планете?
Крохотная мышца под левым глазом китайца дрогнула и натянулась. Дан сделал вид, что не заметил. На мгновение показалось, что допрашивающий разорётся, но китаец взял себя в руки и сказал:
— Тут всё крайне банально. Ради мести.
— Ого, у вас большой зуб на датчан.
— О, нет-нет... на датчанку. На одну-единственную женщину. Мы прилетели за головой Пиа «Цепеш» Джустисен.
На последних словах лицо китайца скривилось, а в глазах вспыхнул огонь ярости. Дан стиснул челюсти до солоноватого привкуса на кончике языка, лишь бы не вскрикнуть, лишь бы не выдать, что знает о ком речь!
— Вам плохо? — Успокаиваясь, спросил китаец.
— Тошнит... — выдавил Дан.
Мысли мечутся высекая панические искры друг о дружку. В ушах гудит по нарастающей. Рейнджер ощутил, как горлу подступает склизкий ком... Великий Глубоководные, его действительно тошнит. Если китайцы
Этого нельзя допустить!
Нельзя?
Глава 24
Дана отвели в крохотную камеру с двумя койками, на одной из которых лежит тощий китаец в тюремной робе. Старый, как и сам корабль, лицо покрыто морщинами, собирающимися в складки у рта. При виде новенького онсел, сгорбившись и уперев локти в колени. Дверь закрылась, лязгнул магнитный затвор. Китаец склонил голову к плечу разглядывая гостя и сказал:
— Доброго дня, молодой... человек?
— Какой тут добрый. — Вздохнул Дан, опускаясь на койку.
— Каждый день добрый, пока ты жив. Не могу не заметить, что на датчанина ты непохож, совсем.
— Правда? Что меня выдаёт, неужели глаза?
— Форма челюсти.
Рейнджер озадаченно провёл ладонью по лицу, взглянул на китайца.
— Кто ты и почему в камере?
— Я? Скажем так, оппозиция в естественной среде обитания. Я был против союза с фатимидами. Очень активно против.
— Тогда почему ещё жив?
— А я ещё и старший техник. Незаменимый человек... был, пока посудина не приземлилась.
Стены камеры из серого металла, в дальнем углу вакуумный унитаз и раковина-дозатор. Воды выделяется на пару глотков или одно умывание. Дверь оснащена закрываемое прорезью для подноса с едой. В целом не сильно отличается от камеры в которой Дан ожидал трибунала.
— А кто ты, молодой человек? — Спросил китаец, подслеповато щурясь.
— Рейнджер Метрополии. Новое государство такое, имеющее виды на эту планету и корабль.
— Вот как... интересно. Скажи, мы уже поймали Цепеш?
На звуках прозвища Пиа лицо старика перекосило ненавистью, кулаки сжались до хруста. Дан покачал головой.
— Нет. Можешь объяснить, почему всё это ради одной женщины?! Серьёзно... отправить целый корабль поколений и сдружиться с террористами.
— Месть. Это отродье командовало сбросом термоядерных бомб на Шанхай и Чэнду. Двести миллионов человек за секунду обратились в прах! А её карательные отряды прошлись по выжившим! Такая кровь требует отмщения любой ценой!
Дан умолк, опустил голову. Перед глазами всплыло лицо Пиа, лучащиеся внутренним светом и с обворожительной улыбкой. Разве может человек, совершивший такое, быть таким красивым?
— А это точно она? — Выдавил Дан. — Может ошибка какая? Во время войны они не редкость...
— Ошибка?! — Выкрикнул старик, распахнув глаза во всю ширь. — Ошибка?! Да я сам был в её лагере смерти! Видел, как она самолично расстреливала и приказывала сажать на кол! Она чудовище!
Он рухнул на койку, вцепившись в грудь и тяжело дыша. На лбу выступила испарина, а губы побледнели, как у пловца в холодной воде. Дан сгорбился. В груди до звона натянулась струна и лопнула, стеганув по сердцу. Вдоль хребта растекается холодная слабость.