Чужой огонь
Шрифт:
– Задача ясна-а? – проорал старлей Москвичев, характерно для прожженного командира растягивая последнюю гласную.
– Так точно! – отозвался взвод.
Бойцы стояли возле пыхтящей на холостом ходу САБМушки в полной выкладке. Кевларовые броники поверх теплых химзащитных камуфляжей; удобный заплечный вещмешок с запасом провианта и предметами личной гигиены; в карманах портупеи – фонарик, счетчик Гейгера, портативная рация, комплект аккумуляторов, десантный нож, миниатюрный GPS, две дополнительные обоймы; на плече – пневматический
– Командовать операцией будет лично полковник Пимкин! – снова гаркнул Москвичев. Повернулся кругом и отрапортовал: – Товарищ полковник, четвертый взвод отдельной разведывательной роты к выполнению боевого задания готов. Командир взвода старший лейтенант Москвичев.
Пимкин отдал честь и, не убирая руку от виска, поковырял в ухе.
– Хватит так вопить, Глеб, – сказал он. – Экипаж машины в сборе?
– Так точно. Водитель Фитилев, штурман Грачев, стрелок Рыжов, связист Клещов и инженер Фенченко находятся на борту самоходной атомной…
– Все понятно. Говорю же, хватит орать. Давайте, времени мало – наполняйте свои пещеристые тела кровью с бромом и забрасывайте набухшие члены внутрь.
Москвичев развернулся к строю и завопил так, что даже ворчания САБМушки стало не слышно.
– Слышали приказ, вашу мать?! А ну-ка живо по местам, черепа салабонные-е! Бегом а-а-а-арш!
Солдаты посыпались внутрь бронированной сигары, словно горох в банку. Старлей Москвичев снова повернулся лицом к полковнику, подвигал поперечными морщинами на лбу, снял каску.
– Товарищ полковник, разрешите вопрос?
– Валяй. Только не ори, я тебя умоляю.
– Возможно, я не до конца разобрался в поставленной задаче… Но зачем нужен САБМ и взвод элитных разведчиков для захвата четырех каких-то невооруженных гражданских упырей? У нас ментовку распустили, что ли?
– Ты слышал такое слово – приказ? – осведомился Пимкин.
Москвичев вновь подвигал морщинами, нахлобучил каску и прогорланил:
– Так точно! Виноват! Разрешите идти?
– Иди и не отсвечивай, – кивнул Пимкин, ковыряя мизинцем в ухе.
– Есть идти и не отсвечивать!
Москвичев сделал «кругом» и исчез в брюхе САБ Мушки. Полковник постоял еще немного, глядя на ровные ряды заклепок на стыках броневых плит машины, поправил свой АКП и зашагал к открытому люку. Уже захлопывая тяжелую дверь, он пробормотал себе под нос:
– Это самая глупая операция на моем веку.
Через минуту реактор, спрятанный за двойной свинцовой заслонкой, нагрел пар до необходимой температуры, и он начал давить на поршни, уходя в систему охлаждения и снова возвращаясь по контуру. Задние ведущие гусеницы взрыли мерзлую сибирскую землю, бросив комья грязи в ряд летних солдатских рукомойников.
И грозная туша САБМушки рванулась вперед, смяв чей-то неудачно попавшийся на пути велосипед…
Снег уже
Штурман Грачев посмотрел на экранчик бортового GPS.
– Фитиль, через полтора километра будет развилка, свернешь направо, – сказал он.
– Угу, – буркнул долговязый водила Фитилев. – Грач, а мы за кем так шпарим?
– За тушенкой.
Фитиль обиженно уставился на дорогу и чуть прибавил скорость.
– Сам ни хера не знаешь, – огрызнулся он спустя минуту.
Трасса свернула под плавным углом, и САБМушка въехала в редкий сосновый бор. Деревья здесь росли вольготно, не мешая друг другу, а потому каждое из них можно было считать произведением искусства – кряжистые и развесистые лапы, раздвоённые, а то и расстроенные стволы, плоские верхушки. Снег тонким слоем осел на желтовато-серой опавшей хвое.
Фитиль служил уже второй год в этих краях, но выбираться за пределы части удавалось редко: в увольнение пускали раз в месяц, а боевых и учебных операций было и вовсе ничего – место-то довольно спокойное… Поэтому он порадовался открывшемуся виду. Все-таки в суровой сибирской угрюмости есть своя прелесть…
– Ебить твою! – заорал стрелок Рыжов, сидевший с правой стороны.
Фитиль успел рвануть рычаги в последний момент. Ошарашенный олень метнулся в сторону из-под передних рулевых гусениц, буквально вспахавших несчастный асфальт. САБМушку основательно тряхнуло и повело в сторону, в салоне что-то грохнулось на пол, оттуда раздался одинокий матюг, но Фитиль справился с машиной и сумел выровнять ее, не сверзившись в кювет.
– Рыжий, ты чего так вопишь! Дураком ведь чуть не сделал… – крикнул он, глубоко и прерывисто вздыхая.
– Сейчас Москва придет, и тогда точно дураком станешь! – пообещал стрелок.
В кабину просунул длинноносую рожу Клещов и спросил:
– Олень?
– Олень! – злобно откликнулся Грач, покосившись на Фитиля. – Еще какой! Длинноногий самец… Клещ, слушай, шел бы ты из кабины! Крути свою АСУ.
– Ее Фенченко крутит вообще-то, к тому же…
На середине фразы длинный нос Клеща стремительно исчез из кабины. На его месте оказалось красное от гнева лицо Москвичева.
– Вы чего творите, мазуты-ы?!
Взгляд Фитиля остекленел. Он бесцветным голосом отрапортовал:
– Животное на дорогу выскочило, товарищ старший лейтенант!
– Это ты животное! – коротко сообщил ему комвзвода. – Вернемся – наряд вне очереди.
– Есть!
– Долго еще вилять? – уже на тон ниже спросил Москвичев.
– До Венгерово километров десять.
– В общем, как только видите любое средство передвижения – мигом докладывайте.
– Есть.
Москвичев вышел, придерживаясь за железные кронштейны. Грач прищурил глазки и мстительно заметил: