Чужой среди своих. Чужой среди своих
Шрифт:
А с другой стороны — все щели все равно не перекроешь. Спасали пока данные «Орбиты» и принятый стимулятор. Ловцы выдавали себя каждым выходом в эфир, а отчетность их многочисленное начальство требовало регулярно, поэтому все многочисленные засады на пути оставались без добычи. А вот стимулятор не только помогал — он конечно давал возможность двигаться без отдыха и со скоростью которую противник не ожидал. Но при этом все вещи, которые обычно выполняются «на автомате», теперь требовали внимания.
Надо было следить за тем, чтобы вовремя поесть, чтобы не рухнуть, когда сахар в крови
А вот время подходило к концу. Слишком велика оказалась «свора». Вполне можно собой гордиться, похоже, тут вообще собрались не только все наличные «волкодавы», но и вообще все хоть чуть способные к самостоятельным осознанным действиям. А другого и ожидать не следовало, сама в аналогичной ситуации рвала бы жилы и подключала всех, кого можно и нельзя. И сила успешно противостояла хитрости и опыту — скоро придётся жертвовать частью группы, чтобы дать время остальным.
Точнее — это противник так думает. Значит, есть возможность его сильно удивить.
Удивить получилось. Оставив заслон из с пулеметчика, группа ушла дальше, стараясь максимально быстро проскочить еще не перекрытое «бутылочное горлышко», и выйти из зоны облавы. Это преследователи так думали. Потому не спешили, а старались, пользуясь подавляющим огневым превосходством, прижать огнем и взять пулеметчика живьем.
Им бы следовало передумать, когда выяснилось, что помимо пулемета в заслоне присутствует еще и снайпер, успешно прижавший посланных в обход пулеметной точки, но не одумались — времени не хватило. Совершившая рывок длинной в десяток километров, основная часть группы обрушилась на наступающих с тыла. А с этого направления зарвавшиеся преследователи даже толковых укрытий не имели — недаром столько времени выбирали место для засады.
Бой в итоге вышел очень короткий. За почти три отделения заплатили одним двухсотым и одним трехсотым — замечательный результат, если б в других обстоятельствах. Поймала осколок по ниже спины Машенька — как бы не от собственного «минного поля», подорванного в кульминационный момент, да так и осталась возле своего пулемета Клуша — по ее ранениям так и не смогли понять, помогла ли ей «пятнадцатиминутка» продержаться до решающего удара, обеспечив общую победу, или наоборот — убила, когда в этом не было никакой необходимости.
В последствиях наложения одного спецпрепарата на передоз другого разберется разве что хорошо оборудованная лаборатория. Несомненно было другое — их стало меньше. Зато кольцо было прорвано и можно споконо идти туда, куда изначально и собирались. Это тоже дорогого стоит.
— «Барра» — «Фокусу». Танцуй. — Вот и еще один камень с души.
— «Барра» — с таким количеством хабара могу только подпрыгивать. Что там у вас?
— «Фокус» — балок пустой. Есть почти тонна жидкого топлива и почти полтонны газа. Живем.
— «Барра», газ — водород, метан?
— И тут повезло — пропан.
— «Барра» —
— Уже почти сделали. Конец связи.
Вот теперь действительно живем. Правда недолго, но на бессмертие никто всерьез и не рассчитывал.
— Не дрейфь, капитан. Никуда они не денутся. — Попытался подбодрить непонятно о чем задумавшееся начальство верный зам.
Иволгин Виктор Иванович тоскливо в очередной раз осмотрел тактическую схему и вынужден был констатировать — ничего не поменялось. Уже вторые сутки водившая его за нос группа в очередной раз преподнесла сюрприз. Для разнообразия — приятный. Но интуиция явно кричала о подвохе, но в чем именно он заключается — предпочитала отмалчиваться как на допросе.
Крутившиеся ранее ужом и выскальзывавшие из всех ловушек резко сменили тактику и сели в глухую оборону. Ничего не сказать — позиция, конечно, сильная и наверняка время, которое он потратил на сосредоточение сил, обороняющиеся тоже использовали максимально. Именно поэтому никаких решительных штурмов и прочих глупостей не наблюдалось.
Одного раза хватило. Это когда два отделения «с ходу» попробовали сбить оставленный заслон и при этом влипли по полной. Попав для начала на управляемое минное поле, когда несколько взрывов превратили обычную каменную осыпь в чудовищную осколочную мину. Уцелевших же добила сделавшая крюк основная часть группы, разыграв классическую огневую засаду — «молот и наковальню».
Потери вышли чудовищными, и за них еще предстояло ответить. Тем более, что непосредственных виновников теперь даже ради получения морального удовлетворения не накажешь — последствий собственной ошибки они не пережили.
И вот опять и снова чертовы духи со всем комфортом расположились прямо в капкане, ведя вялую перестрелку, хотя должны были рваться наружу, не считаясь с потерями. Уж кому-кому, а этим должно было быть четко понятно, что в любой момент подойдет тяжелая техника и не уйдет никто. Но — сидят как приклеенные, и это наполняло сердце ожиданием больших неприятностей.
— Ну вот и все, Иваныч, — немного фамильярно заметил зам, — летят, слава те Господи!
Вынырнувшее из низких облаков продолговатое тело четко вписалось между двух соседних вершин, в ущелье между которыми и засели противники, и выполнило сброс техники. В пространстве за транспортником вытянулись колбасы парашутов-стабилизаторов, на нижних концах которых стремительно набухали конусы надуваемых воздушных мешков.
Стабилизаторы едва-едва успели полностью раскрыть купола, как клубы пыли скрыли место приземления — сработала тормозная пиросистема.
— Летуны гребаные! Куда мать… вы….! — дальше шел уже сплошной мат, даже без предлогов.
Это надо понимать командный канал вызванной подмоги умная техника подключила. Пользуясь тем, что сети управления успешно объединились, Иволгин смог уяснить всю удручающую картину разворачивающегося бардака. Рано он обрадовался точностью, с которой транспортник выбросил технику прямо в горловину ущелья. Просто потому, что это получилось только в двух случаях из трех, третья БМД-шка как раз вываливалась из чрева свечкой уходящего вверх летательного аппарата.