Чужой среди своих. Чужой среди своих
Шрифт:
Под аккомпанемент матюгов находящегося именно в ней командира прибывших на разборку «тяжелых» десантников. Разумеется, рисковать повторным заходом на цель для «до сброса» никто не собирался, и выкинули их по принципу «на кого бог пошлет».
Дожидаться, пока начальство «приданных» перестанет кувыркаться в воздухе и начнет выполнять свои обязанности, было некогда — счет шел на секунды. Капитан мигом перевел управление на себя и сбросил прямо на АСУ машин план атаки и схему взаимодействия вместе с приказом начать атаку. Слава богу, в этот раз обошлось без пререканий и выяснений, «танкисты» тоже понимали ценность первого момента
— Конвейер заело… или тележку… Аварийно скинули. — Прокомментировал происходящее зам, внимательно наблюдая за воздушными эволюциями.
— Сволочи, — прокомментировал, не отрываясь от тактической схемы, капитан, — могла ведь и парашютная система заодно не сработать, раз уж все наперекосяк пошло.
— Как бы он нам на шею не… того. — Продолжил он, озабочено косясь на быстро несущиеся вниз десять тон брони, не считая боеприпасы и топливо. По командному каналу тем временем уже даже слов разобрать было нельзя — одни эмоции. Иволгин хотел успокоить зама — по данным схемы точка приземления отстояла от них больше чем на пол километра, но тут отвлекся на развитие ситуации.
Вместо ожесточенной стрельбы, атакующих встречало стекающее сверху в ущелье дымовое облако. Клубы искусственного «тумана» как раз сворачивались в жгуты, четко между выдвигающейся на рубеж техникой, которую, помимо «тяжей», оседлала еще и выделенная в «штурмовые» часть его роты — и группой блокирования.
Вот значит, в чем состояла суть задуманной духами хитрости. Капитан усилием воли отогнал вставший перед глазами кошмар — влетевший в дым и ослепший в результате какой-нибудь подлой хитрости (вроде мощного генератора помех или подсаженного в АСУ вируса), ударный кулак наматывает на гусеницы собственный авангард, пока затерявшиеся в суматохе диверсанты уходят в отрыв. Нужно было срочно принимать решение, но в голову ничего кроме продолжения атаки не приходило. А потом стало поздно.
На удар по ногам и колыхание вдруг вообразившей себя морем скалы капитан поначалу внимания не обратил, как и на ошарашенную фразу зама: «Тонн семь, не меньше…», — больше всего в этот миг интересовало исчезновение меток «своих» с тактической схемы. Это начал работать постановщик помех, или все же вирус? Увы, но ответ был получен тут же — стоило только поднять голову.
Над створом ущелья, отлично видимая с расстояния в два километра, стремительно расширялась вверх белесая полусфера — зона атмосферной инверсии, отмечающая прохождение ударной волны. А из середины уже неспешно поднимался огненно-оранжевый, но с высотой все более теряющий цвет и становящийся серым, гриб.
Нет, не тот, к счастью не тот, но и он старался дотянуться до низких облаков. «Метров триста-четыреста уже есть», — отрешенно подумал капитан, наблюдая за этим чудовищем, и одновременно — как гаснут последние отметки. От ударного кулака не осталось никого, от авангарда — от силы — половина.
Из ступора его вывел скрежет гусениц по камню.
— Капитан, тудыть твою качель, что за… тут творится?
Вовремя. Отдав команду резерву: «По машинам», — Иволгин прыгнул на броню и заорал в «глухую» лицевую пластину шлема: «Рви, уйдут суки!!»
«Поле, поле, кто тебя усеял…», — полностью опустошенный Иволгин взирал на плоды трудов своих. И ужасался.
Тогда, в горячке встречного боя, когда шел судорожный размен, никакая цена не казалась
Совсем небольшое стадо его разведчиков, не знающих куда себя деть — всё, что осталось от роты. А ведь это — лучшие из лучших.
«Лучшие — просто потому, что единственные. По-настоящему лучшие лежат чуть дальше…». «Плевать!», — заявил капитан своему внутреннему голосу, — «лучшие, потому что живы и выполнили задачу». И тут же сплюнул — препираться можно сколько угодно, но соотношение потерь говорило само за себя.
«Вот-вот, к тому же — с кем теперь ты собираешся выполнять следующее задание? Это не говоря о том, что им ты выполнить их задание помешать не смог…» И это тоже было верно. Даже если медики смогут быстро поставить в строй раненых, вернуть разведке уверенность в своих силах будет задачей как бы не более сложной.
Ведь и сейчас, едва стоит закрыть глаза, как перед глазами мигом возникает «картинка» последнего эпизода боя. Когда за четыреста метров впереди в последнюю атаку поднялись четыре фигуры. И как они одним рывком, совершенно не реагируя на огонь, преодолели более полутора сотен метров — буквально на глазах подмоги стерев с лица земли остатки авангарда. Ошеломленные бойцы, так и не смогшие найти в себе силы подняться в контратаку на этих «неуязвимых», и так и умерли в укрытиях, превратившихся в ловушки.
«А это ужас пошел дальше…» — чтобы упасть, не добежав до второй линии, еще через полторы сотни метров — вытекшая через десятки попаданий кровь отказалась поддерживать видимость жизни в телах. Иволгин тогда хорошо запомнил полные мистического ужаса глаза «зама». Что тогда говорить о молодых парнях — никакие уверения в силе современной науки не смогут быстро вернуть им былую уверенность.
«А вот докладывать о результатах стоило сразу, не пытаясь разобраться самому…» — все верно, местные всеми силами старались сделать невозможной связь, но как на грех именно сейчас связь была. И доблестное начальство хрипело и плевалось в микрофон, пусть и весьма далеко, но слышимое, словно на расстоянии вытянутой руки.
— Капитан… ты… что… там…..? Положить… две трети роты… только… двухсотыми!! Всю технику… пожгли…! Да за такое……!!! С десятком духов… не справился!!
«Повторяться начал, хотя он и прав», — отрешенно подумал Ивогин, разглядывая сидящего на обгорелой броне их последней БМД-шки командира «смежников». «Коробочку» положило набок и буквально выпотрошило попадание термобарического заряда, на такое «варварство» современная сверхлегкая броня рассчитана не была, хорошо хоть случилось это после того, как десант успел развернуться в цепь. Но и так потеря последней единицы техники обошлась очень дорого.
«Танкист», стянув с головы свое «ведро», смотрел угрюмым, ничего хорошего не предвещающим взглядом, но вел себя на удивление тихо и разумно. И не только потому, что был в меньшинстве, просто снайперская пуля поразила «голема» в весьма не приятное место — разбив гидронасос. Так что поднять ко рту стакан с найденной в чреве машины водкой для тренированного мужчины сложности не представляло, пусть на это и требовалось усилие в двадцать килограмм, а вот драться с таким гандикапом было просто глупо. Вынуть же этого рака из панциря можно было или в передвижной мастерской и очень медленно или быстро — взрывчаткой.