Чужой. Сердитый. Горячий

Тиган Линетт

— Возьми на банкет Викторию, она будет достойной партией на предстоящее мероприятие и умело очарует наш круг знакомых и коллег, — и если я витала где-то в своих мыслях, то с резкостью дернула голову в сторону Максима, ожидая его ответа.

— У меня есть прекрасная жена и мне больше незачем Виктория, — я, удовлетворившись ответом мужа, отпиваю глоток вина, решая, в который раз, пропустить колкость Виктора Николаевича мимо ушей.

— Умение быть любовницей никак не связано с женщиной, которая хорошо держит себя на светском банкете, —

поразительно то, как Гордеев-старший принижал меня, при этом даже не обзывая и не обращаясь ко мне напрямую.

Незаметно для других, Максим крепко сжал мою ладонь в своей, похоже, увидев в моих глазах готовность остепенить его отца в дерзких замечаниях.

— На банкете никто не будет задевать мою жену, как это делаешь сейчас ты, — Максим встал на мою защиту, и заметив это, его отец хмыкнул.

— Если ты считаешь, что никто не обратит на неё внимание из-за громких слухов о тебе и не выкрикнет Ярославе в спину, что она лживая продажная дрянь — ты очень заблуждаешься, мой мальчик. Послушай меня и сделай правильные выводы.

Максим отвернулся, будто на самом деле задумавшись.

— До банкета у меня ещё есть время об этом подумать, — отвечает Макс, вызвав на губах отца удовлетворительную улыбку.

— Ты серьезно намерен взять с собой какую-то женщину вместо меня? — прямо спросила я Максима.

— Я сказал, что только подумаю над подобным вариантом, — твёрдо повторил он.

— Я не домашняя шлюха, Максим.

Гордеев взглянул на меня с раздражением и злостью, в то время как его отец сложил на груди руки, словно ожидая того, что предпримет его сын в такой ситуации.

Если Макс сейчас поднимет на меня руку, я переверну стол и вылью в лицо самодовольного Гордеева-старшего вино. Клянусь, мне нужен только один меткий толчок к этому безумству…

Наверное, увидев в моих глазах решительность и бурю, он тщательно подбирает слова.

— Ярослава, я не хочу, чтобы ты расстраивалась. Кто-то может выкрикнуть какую-то непристойность в твою сторону, это правда. Неловкое положение испортит не только настроение, но и банкет в целом.

— Тебя не смущает, что неловкое положение возникло только из-за твоего отца? — я невольно сдернула руку мужа со своей ноги. — Надо было брать сюда эту Викторию, если я такая идиотка и не умею разговаривать с людьми.

— Думаю кому-то нужно отсудиться. Марго, покажи Ярославе дом, пока мы с Максимом поболтаем о своих делах.

Я встала, небрежно скинув на стул тряпочную салфетку резким и пренебрежительным жестом.

Меня выгнали из-за стола!

— Ярослава, — почти прорычал на мои действия Максим.

— Я твоя жена, а не лающая собака, — с приподнятым подбородком, прошипела я в ответ. — Объясни это доходчивее Виктору Николаевичу.

— Деточка, пойдем, — женщина поманила меня своей рукой, на что я сразу подчинилась. Но сделав лишь шаг, моё запястье оказалось в хватке Виктора Николаевича.

Я не смотрю на него, ожидая новой

колкости с высоко поднятой головой и вздернутым подбородком.

— Я вижу тебя насквозь, Ярослава. Мы ещё пооткровенничаем друг с другом. А пока приди в себя, ведь ты действительно похожа на лающую собаку, — предупредил Виктор Николаевич, отпуская мою руку, но странный жестом приласкав большим пальцем моё запястье.

Мать Максима буквально вцепилась в мои плечи.

— Мама, лучше покажи Ярославе нашу спальню, возможно, она устала и ей необходим отдых, — от взгляда Максима по коже бежит холодок.

В его глазах сверкают молнии… Но вряд ли Гордеев что-то предпримет при родителях, не так ли? А до возвращения я могу быть хорошей и вежливой девочкой, просто день сегодня дурной.

Ещё и тяжелые размышления о Вадиме никак не покидают.

Как мы прошли огромный холл, поднялись на третий этаж, и прошли вдоль просторного коридора, я почти даже не заметила за размышлениями и смешанными чувствами. Как только женщина завела меня в спальню и закрыла дверь, она сразу же схватила меня за руку, больно сжав запястье своими длинными тонкими пальцами.

Она меня так испугала, что я нервно дернулась, и несмотря на всю хрупкость и слабость матери Максима на вид, она оказалась неожиданно сильной и цепкой.

— Скажи, ты совсем идиотка или только притворяешься? — с обвинением, даже прикрикнув, задает она вопрос, требуя незамедлительного ответа.

Что. Здесь. Происходит?

Часть 3.2

Я пытаюсь вырвать руку, но Маргарита вцепилась в моё запястье мертвой хваткой.

— Не понимаю, о чём вы, — в груди что-то предательски защемило. Гордеевы однозначно любят нападки и оскорбления. И, кажется, я начинаю им уподобляться.

Да, вспылила! А сейчас я и вовсе хочу разреветься от всего услышанного, вернуться в клуб Гордеева, и хорошенько пнуть язвительного Волкова, но и умолять его, чтобы поскорее вытащил меня из этого…

— Что ты устроила? Ты понимаешь, что Виктор теперь начнёт терроризировать моего мальчика? Максим то и делает, что вступается за тебя! Что ты за жена такая? Едва только заявившись на порог, а уже всё портишь! — она эмоционально срывается на крик, обвиняя меня.

Так вот в чём дело — она волнуется за Максима, который сейчас слушает нотации от отца насчёт моего поведения.

— Будь ваш муж повежливее с гостями, я была бы во всём сговорчивой! — стала я припираться.

Нет, я не могла заткнуться. Просто, блядь, уже не могла. Во мне горело, что-то распирало и принуждало спорить и отстоять своё положение. Я терпелива с Максимом, но не со всеми, кто тычет меня носом в мою собственную строптивость, будто в дерьмо.

— Он был вежливым, Ярослава. Не открой ты свой болтливый рот… Как у тебя смелости хватает вести себя подобным образом? Ты делаешь плохо не только себе, а всем нам!