Чужой. Сердитый. Горячий
Шрифт:
— Отец, — несколько скупо поприветствовал его Максим, и для меня было удивлением, когда они не пожимают друг другу руки.
— Мы договорились на восемь. Максим, ты же знаешь, как я не люблю опоздания на семейный ужин, — мужчина не был зол, но в его голосе разил такой арктический холод, что я невольно ссутулилась.
Опускаю взгляд на наручные часы Максима, и вижу, что стрелки подбираются только к пяти минутам девятого. Посмотрев снова на Гордеева-старшего, я почти вздрагиваю от его пристального и несколько враждебного взгляда
— Обстоятельства, — Максим не пытается завладеть хозяйским авторитетом, но опускаться до оправданий тоже не стал.
Гордеев-старший желчно усмехнулся.
Господи, они же как две капли воды…
— Я рад, что сегодня ты с нами, в нашу годовщину. Со своей новой женой, — замечание отца Максима не обошлось без ядовитой насмешки.
Не смотря то, что их связывает одна кровь, они холодны друг к другу. И… Стоп! Новая жена? Новая?!
Я шокировано вздергиваю подбородок и смотрю на Максима, который сурово сдвинул брови к переносице. Стало ясно, что мне лучше ничего не спрашивать и не вмешиваться в их разговор. Чёрт… Я не знала, что у него уже была жена.
И… Куда она пропала?
— Ярослава, наслышан о тебе, — Гордеев-старший обращает своё внимание на меня, отчего я с волнением выдыхаю. — Добро пожаловать в круг семьи Гордеевых, дитя.
Киваю на его приветствие, буквально выдавливая из себя улыбку.
— Твоя жена забыла по дороге свою вежливость? — я удивленно вскинула брови на замечание Гордеева-старшего, опешив от такой бестактности.
— Я немного растерялась, извините, Господин Гордеев. Я очень рада познакомиться с семьей моего мужа… И совсем немного волнуюсь, — натужно улыбаясь, говорю я сухие любезности.
— Твоя жена не знает моего имени, — констатирует он и я сразу же стыдливо опускаю глаза в пол. В последние несколько минут я не то, что имя его забыла, я забыла, как дышать и говорить! — Называй меня Виктор, — он показал мне свою краткую улыбку. Должно было стать легче, но меня будто ледяной водой облили, клянусь! — Мы теперь семья. Можешь называть меня папой, если хочешь, — он неожиданно поднял руку и прикоснулся к моей щеке, нежно поглаживая своим пальцем, отчего я невольно вздрогнула.
И это тоже считается нормальным?
Часть 3.1
Я ошеломленно смотрю в небесные глаза мужчины, которые меня пытливо прожигают.
Есть в нём что-то тёмное и глубокое, отчего хочется встать за спину Максима. Виктор Николаевич кажется весьма спокойным человеком, но он опасен — я это чувствую. В данной ситуации рядом с Максимом я чувствую себя в безопасности.
Виктор Николаевич перевел взгляд на своего сына, кивнув.
— Девочка хороша, — отец моего мужа выносит сомнительный вердикт.
То есть мне до сих пор не надо беспокоиться? Ладно. У каждой семьи свои странности.
— Дорогие мои, пожалуйста, присаживайтесь к столу, иначе всё остынет, — женщина
Мы усаживаемся за стол. Виктор Николаевич садится напротив меня со своей женой, Максим остается рядом со мной. Появляется напряженная тишина, и я непроизвольно смотрю на Максима, чего-то от него ожидая. Обычно мы не молчим за столом в нашем доме, размышляя о каких-то планах, иногда о чем-то беседуя или безудержно пререкаемся.
Тишина нагнетает обстановку.
— Вы… Извините, Госпожа Гордеева, вы словно избегаете со мной знакомства. Надеюсь, что мне кажется. Я бы хотела с вами познакомиться поближе, — внезапно для себя, и, видимо, для всех, я разогнала тяжелую тишину… Которая в следующий момент стала ещё тяжелее.
Виктор Николаевич недовольно покосился на свою женщину, в то время как она, нервно улыбнувшись, рассеянно поджала сухие тонкие губы.
— Ну, что ты, милая Ярослава, — её голос дрогнул. — После ужина мы обязательно прогуляемся по вечернему саду и поболтаем, — женщина кротко улыбнулась.
И снова тишина.
Не желая обслуживания на семейном ужине, мужчины охотно ухаживают за своими женщинами. Я недоуменно рассматриваю семейство Гордеевых, и находиться в такой обстановке оказывается невыносимо тяжело.
— Извините, у вас за ужином положено молчать? — переспросила я, не зная, что мне нужно делать.
На мои вопросы Максим реагирует спокойно и даже не пытается подсказать мне, как правильно себя вести. Он будто абстрагировался от всего, что происходит и просто забыл обо мне.
— Конечно, что нет, — опомнился муж, — на общении сказывается наше долгое расставание и знакомство. Это всё забудется после первого же бокала вина, — мой муж встал, открывая бутылку вина, разливая напиток по бокалам.
— Мой мальчик, ты так любезен! — его мама почти тает, когда Максим помимо вина наливает ей сока.
Я борюсь с желанием расшевелить Гордеевых своим болтливым языком, но вовремя заткнулась, внимательно рассматривая Виктора и Маргариту. Она не поднимает на меня взгляда, но любовно смотрит на сына, в то время как сам Гордеев-старший не сводит с меня своего надзирательского взгляда.
Я хочу, как можно быстрее сбежать из этого дома.
— Ярослава, насколько я помню из упоминания Максима, вы здесь уже не один месяц, а ты нашла пристань на работе моего сына, — начал разговор Виктор Николаевич. — Чем занимаешься? — его вопрос почти заставил меня фыркнуть.
Понятное дело, что я не работаю в его клубе шлюхой или стриптизершей!
— Ничего важного… Отчеты и тому подобное, помогаю перебирать архивы, — отчиталась я перед отцом мужа.
— Она у меня скромница. Ярослава успевает за полдня перебрать десяток отчетов и правильно их оформить по новым стандартам. Несколько дней назад она подготовила отличный договор, который оценили партнеры по поставке алкоголя из Грузии, — похвалил меня Максим.