Чужой. Сердитый. Горячий
Шрифт:
— Станислав, скажи мне, знает ли Господин Гордеев, что его жене неудобно работать на диване? Стоит поставить его в известность. Кажется, Аня говорила, что заказанный стол отнесли на склад, но его нужно собрать. Пока ты отлучишься, я займу Госпожу работой, её накопилось немало, так уж и быть, уступлю своё место, — Вадим обращается к моему телохранителю, который впервые за всё время хмурится, показывая свои настоящие эмоции.
— От Господина Гордеева не поступало никаких приказов.
— Всегда забываю, что вы любите, когда Господин Гордеев свирепствует.
Телохранитель напряженно смотрит на меня и то, как я едва нахожу удобный угол на диване, поджимая под себя ноги, подтягивая ступку документов, поставив на широкий подлокотник ноутбук. Не выдержав напряжения, он выходит за дверь, похоже, намереваясь разыскать моего мужа и предоставить мне для удобства рабочий стол.
Неплохо. В любом случае провокация Волкова срабатывает на высшем уровне.
Я мгновенно поднимаюсь на ноги. Подхожу к столу, за которым уже работает Вадим. Он окидывает меня вопросительным взглядом, когда я с искренней и широкой улыбкой, беру его руку и тяну на себя, чтобы он поднялся.
Парень слушается, поднимается, не до конца понимая мои действия, а я сразу же обвиваю его своими руками, крепко обнимая, радуясь, что за меня кто-то всё ещё переживает, волнуется и пытается помочь.
Сколько дней, я думала, что обо мне забыли? Сколько недель, я себя мучила догадками и причинами, почему меня никто не ищет? Сколько месяцев я провела подле Гордеева и его цепных псов, лившись нормальной жизни?
Это настоящее счастье, что здесь Вадим, и от этого на душе стает тепло… До следующего момента.
— Убери от меня свои руки, — его голос едва не режет меня острием, и только сейчас замечаю, что он не собирался обнимать меня в ответ.
Растерявшись, поднимаю голову, но руки не слушаются, продолжая обнимать напряженную спину парня. Я замечаю, что он сердится на меня. Вадим сам, схватив меня за запястья, сдергивает с себя, как нечто мерзкое и случайно прилипшее.
Непонимающе смотрю на Вадима, и, кажется, это уже не сценарий, а действительность. Но я не понимаю, почему…
— Больше не смей ко мне прикасаться.
Он буквально оглушает меня своими словам, и садится на стул. Волков отворачивается от меня, как от какой-то прокаженной.
— Я не понимаю тебя…
— И не стоит. Такой безмозглой блондинке незачем что-то понимать. Садись за работу и больше не мешай мне, — он кивает в сторону дивана, а я всё ещё стою над ним, не находя ни единого понимая того, что с ним произошло.
Разве я его чем-то обидела? Нет уж, я его ничем не обижала! Хотя…
— Злишься, что прервала тебя с этой рыжей шлюхой? Неужели так сильно хочется трахаться, что ты прикасаешься к шлюхам Гордеева? — недовольно прошипела я.
— С твоей помощью уже ничего не хочется. Не нужно так переживать, Госпожа, к тебе я точно прикасаться не буду, — хмыкнул
Бесит!
Не поняла. Он только что назвал меня шлюхой Гордеева?
Я сразу же закипаю в котле ярости с новой силой.
Часть 2.2
— С каких пор ты начал так со мной разговаривать? — раздраженно спрашиваю я Вадима, который сознательно не обращает на меня своё внимание.
— Отойди от меня, — сухо отзывается парень, из-за чего я оскорбленно поджимаю губы. Да что с ним такое? — Ты меня плохо понимаешь? Может быть, если я вытяну с петель ремень, ты станешь более покладистой? Для тебя же подобное уже привычно, — он заваливается на спинку мягкого кожаного стула и смотрит на меня насмешливым взглядом.
Если бы моё сердце было хрустальным, оно бы уже с шумом разбилось, а так только… Болезненно сжалось в конвульсивном спазме. Он смог отвесить мне словесную пощечину, причём настолько сильную, из-за чего я невольно отступаю.
Я теряюсь с ответом, и отворачиваюсь к окну, как можно быстрее моргая, прогоняя непрошеные слезы слабости.
— Где мой брат? — несмотря на всю эту боль, которая ноет в груди, я спрашиваю холодным и ровным тоном.
— Хочешь наябедничать? — слышу явный смешок и непонимающе оглядываюсь. — Твой брат сидит в своей убогой норе и боится высунуться на рожон.
— Ты хочешь сказать, что его здесь нет? — я практически умоляюще смотрю на парня, который никак не смажет свою едкую ухмылку с лица. Мне не нужен его ответ, по глазам вижу, что я правильно его поняла. Невольно сминаю губы в напряженную полосу, сложив руки на груди. — Когда всё… Произойдет?
— Когда я посчитаю нужным, — пожимает плечами парень, осматривая меня колким взглядом, словно изучая мою одежду.
Я и сама выпрямилась, поправив блузку. Максим, конечно, любит меня наряжать в разную открытую одежду, но терпеть не может, когда меня смотрят подобным взглядом. Мои синие брюки обтягивают ноги на высоких каблуках, от которых Гордеев без ума, а блузка полупрозрачная, вызывает сплошной интерес и желание рассматривать форму бюстгальтера. Я знаю, что выгляжу хорошо, но парень даже взглядом смеет меня осквернять.
Может быть, он злится, что из-за меня его ударил Гордеев?
Нет, здесь проблема серьезней, но понять какая именно и как её исправить трудная задача. Я бы попыталась ещё раз узнать, что не так, но Вадим не собирается идти на контакт и полностью игнорирует моё присутствие.
Он будто специально меня раздражает!
Я подхожу ближе к его рабочему столу, и хоть я стою над сидящим парнем, он не воспринимает меня всерьез, открыто продолжая скалить зубы.
— Послушай меня, Вадим. Если у тебя проблемы, это не значит, что я в них виновата. Ты здесь не один, я могу всю информацию спросить у полковника, который мягко прощебечет мне весь ваш план. Огрызаться или артачиться, в твоем случае, бессмысленно, — не могу сохранять за собой холод или равнодушие.