Чужой

Юргелевич Ирена

Зенек молча смотрел в землю. Потом, не поднимая голо­вы, он отошел к деревьям и скрылся за большим тополем. Юлек и Вишенка рванулись было за ним.

— Нет! — прошептала Уля. — Лучше оставить его одного.

Не сговариваясь, они двинулись к поляне. Когда прохо­дили через заросли, Уля замедлила шаг и отстала. Она быстро повернулась и побежала в лес, высматривая Зенека. Увидев его под сосной, Уля пошла тихо-тихо, она еще сама не знала, как поступит. Зенек стоял, опираясь на ствол, и, должно быть, не слышал ее шагов, хотя Уля была уже близко. Девочка подошла еще ближе и тут увидела

лицо парня. Она замерла, сердце забилось так сильно, что казалось, этот стук может выдать ее присутствие. Минуту спустя она поверну­лась и тихонько, на цыпочках, ушла. Он не должен знать, что она его видела.

— Ты куда девалась?— спросила Вишенка, увидев выхо­дящую на поляну подругу.

— Да так, никуда, — пробормотала Уля, с трудом шевеля дрожащими губами. 

О том, что Зенек плакал, она не сказала ни слова.

НАПАДЕНИЕ

Всем было ясно, что с Зенеком сейчас разговаривать бес­смысленно. Но ребятам самим хотелось обсудить случившее­ся, и они выжидательно посматривали друг на друга.

— Ну... — начал Мариан.

– —-Пошли лучше к тополю, — прервала его Вишенка.

Предложение было разумное. Здесь каждую минуту мог появиться Зенек, а этот разговор лучше было вести без него. Они вернулись на берег, прошли по мосткам и, взобравшись на упавшее дерево, расселись каждый на свою ветку, укры­тые от всего мира густой листвой. После поляны это было са­мое любимое их место, здесь они проводили долгие часы.

Юлек вскарабкался выше всех и, сидя чуть ли не над их головами, молча и со злостью пинал торчавший из ствола толстый сук.

— Перестань, — сказал Мариан.

— А что?

— Соришь. Кора на голову летит, — ответила Вишенка.

— Подумаешь! — сварливо отозвался Юлек.

— Ты отдал часы? — спросил никогда ничего не забывав­ший Мариан. — Отдай, а то еще потеряешь.

Юлек протянул Вишенке часы и снова принялся болтать ногами. Его худая, совсем еще детская мордочка, покрытая грязными подтеками, выражала глубочайшую подавленность. Вишенке стало его жалко.

— Не огорчайся, — ласково сказала она, — вы же не ви­новаты, что не нашли этого дядю.

— Ну и что? — буркнул Юлек. — Нашла чем утешить!

С той минуты, когда решили, что они с Марианом поедут в Стрыков, Юлек жил словно в лихорадке. Подумать только: Зенек искал своего дядю Антося целых две недели, а теперь, когда настал решающий момент, именно он, Юлек, должен был его заменить! Да, конечно, вместе с Марианом, но он и сам бы все сделал, если бы это было нужно. Такой велико­лепный, чудесный случай можно было представить себе толь­ко в мечтах. Единственное, что огорчало Юлека, это то, что до Стрыкова так близко. Куда лучше было бы отправиться за десятки километров, ночевать в поле, и вообще преодоле­вать уйму всяческих трудностей. Но все равно, разве это пустяки, когда ты совершенно неожиданно заявляешься к взрослому незнакомому человеку, который вдобавок побы­вал в Индии, и говоришь ему: «Здравствуйте, мы от Зенека. Зенек у нас.

У него болит нога, но это ничего, мы о нем за­ботимся. Вы должны к нему поехать, а попасть туда очень трудно, это необитаемый остров. Но я вам все покажу...»

Юлек очень ясно представлял себе, как удивится и обра­дуется дядя Антось (так его Юлек называл про себя, уже почти считая себя племянником) и как начнет расспрашивать о Зенеке. А потом они с Марианом вернутся. Примчатся на остров и еще издали крикнут Зенеку: «Нашли! Дядя Антось сегодня (или лучше завтра, а то слишком быстро) к тебе приедет!» И тогда Зенек не только Мариана, но и Юлека, хоть он намного моложе Зенека, назовет своим товарищем. И пригласит их в Стрыков, и они будут встречаться, и завя­жется между ними большая, замечательная дружба, дружба на всю жизнь...

И всего этого не было. Было только молчание Зенека и его лицо, в котором было что-то такое, что Юлеку стало не по себе.

— А по-моему, зря Зенек так из-за этого переживает, — сказал Мариан. Ему и раньше казалось, что Зенек перебар­щивает, и теперь он тоже не мог отделаться от этого чувства.

А кроме того... Мариану, разумеется, и в голову не приходило требовать благодарности, но все-таки… Ведь они с Юлеком немало сделали, чтобы помочь гостю, потратили деньги, сгоняли двадцать километров — и после всего этого челочек поворачивается к тебе спиной и удаляется, не сказав ни слова!

— Да, вел он себя действительно странно, - задумчиво проговорила Вишенка. — А может, он знаете почему так? Он ведь решил этого дядю отыскать и дома всем пообещал, а те­перь вроде бы оказался в дураках…

— Вот именно! — подхватил Юлек. — Целых три недели искать человека и найти фигу с маслом! Я бы тоже бесился не знаю как.

Уля, погруженная в свои мысли, не принимала участия в разговоре. Нет, не злость и не раздражение били на лице 3енека, когда ребята объявили ему печальную новость. Почему он так побледнел, почему в глазах его появился страх? Нет, это была не злость, а что-то другое, гораздо хуже...

— Он не выполнил своего решения, потому что ему поме­щали высшие силы,—поучительно сказал Мариан, обращаясь к Вишенке. — Если бы строительство моста в Стрыкове не было исключено из плана, все было бы иначе. Так что его ни в чем нельзя упрекнуть.

На Юлека «высшие силы» произвели некоторое впечатле­ние, и на этот раз он промолчал.

— Ну ладно, — сказала Вишенка. — Теперь главное — что ему делать дальше.

— Как — что? Вернуться домой, и все,— не задумываясь ответил Мариан. — Конечно, когда нога заживет.

— Но пока он побудет на острове, правда? — взволновался Юлек.— Я хочу, чтоб он остался!

— Конечно, он должен остаться, — немедленно поддержа­ла его Вишенка.

— Ведь на острове так здорово!

Ни Вишенка, ни Уля, пи Мариан не ответили. Они согласны были с Юлеком — на острове действительно здорово, но вот что думает на этот счет Зенек? Как-то не было у них полной уверенности…

Я сбегаю за ним, ладно? — спросил Юлек, вновь загоревшись жаждой деятельности. — Скажу ему, чтоб он не огорчался. Мы его оставляем здесь, и всё!