Чужой
Шрифт:
Девушка Дарья, которую именно ты, Димон, привез на хутор своего дяди Федора Татаринцева.
Тимофеевна первой услышала звук автомобильного движка. Краснов затушил сигарету и поспешил за ней. На грунтовке, ведущей от асфальтированного шоссе к хутору, пылил УАЗ, который дядя выкупил у военных, лично подреставрировал, подкрасил и которым он пользовался для передвижения наряду с имеющейся в хозяйстве почти новой тентованной «газелью». Дмитрий вновь почувствовал тревогу: кто его знает, что за новости привез дядя Федор, и что эти новости сулят лично
Татаринцев въехал через проем в жердяной ограде во двор. Заглушил двигатель, выбрался наружу. Поправил барсетку, которая висела у него на поясе, потом негромко, но веско сказал:
— Тимофеевна, мечи на стол! Обедать будем! Как там Дарья? Все с ней нормально?
— Спит она, — сказала хозяйка, с тревогой посматривая на Татаринцева. — Ну так что, Федор… накрывать обед?
— Конечно, — скупо усмехнулся тот. — Война войной… а обед по расписанию!
— А ты привез… то, что я заказывала?
— Да, все купил. Строго по списку. Сумка в багажнике… мы сами отнесем в дом!
Тимофеевна ушла в дом, а мужчины остались стоять у машины.
— Значит так, Дмитрий, — улыбка мигом со шла с лица отставного военного. — Я тут кое у кого справки навел… Мимо Выселок, опять же, проезжал — когда в город ехал, и обратно — тоже. Дело, скажу тебе, серьезное… нешутейное! Там несколько строений сгорело. Есть жертвы… пока говорят о троих погибших в перестрелке и одном сгоревшем заживо. Еще несколько человек ранены или имеют серьезные ожоги. Так что хорошего во всем этом — мало…
— Ну так а я о чем, — хмуро отозвался Краснов. — Вот же влип… сам виноват!
— Ладно, казниться потом будешь. Я уже сказал, что хороших новостей мало, за исключением, разве что одной. Я от своего источника узнал, что никого из нападавших задержать не удалось…
Краснов — сам не ожидая от себя такого — перекрестился.
— Вот, вот… — Татаринцев покачал головой. — Если выскочишь из этой истории, обязательно сходи в церковь и поставь свечку!
— А какие версии касательно того ЧП имеются?
— Я всю дорогу держал включенным радио, настроенное на нашу местную УКВ станцию. Новости — каждые полчаса…
— И что говорят? — Краснов уже едва сдерживал себя.
— Единственная версия, которую озвучила пресс служба нашего милицейского главка, звучит так… — Татаринцев отогнал взмахом руки назойливого шмеля, потом продолжил.
— Версия у них такая, Дима: в Выселках минувшей ночью имело место «разбойное нападение». А все случившееся — дело рук преступной группировки, специализирующейся на дорожном рэкете, на нападении на водителей дальнобойщиков…
— Гм… — у Краснова в этот момент слегка отлегло от сердца. — Типа — разбой на дороге, так?
— Да, есть такая версия. Других подробностей разузнать пока не удалось… Кстати, я заезжал к твоим. Как раз за час до моего приезда твой отчим из рейса вернулся. Ну так мы посидели, попили чайку, поговорили…
Краснова бросило в холодный пот.
— Ты, Николаич… надеюсь, ты не выдал меня?
— Я бы тебя не только выдал,
— Спасибо, Николаич… Я твой вечный должник!
— Единственно, что я матушку твою предупредил…
— Э э… о чем предупредил?
— Я ей сказал, что ты, племяш, все это время… начиная с субботы, был здесь, на нашем хуторе! Но это так… на самый крайний случай! Сейчас полезно держать язык за зубами! И ты сам заруби себе на носу: ты минувшей ночью никуда и ни с кем не ездил! И ни в чем т а к о м не участвовал! Ясно тебе?! Ты меня хорошо понял?
— Понял, — хмуро сказал Краснов. — А вот что с этой делать? — он кивнул в сторону дома. — Ума не приложу.
— Что нибудь придумаем. Надо погодить, пусть сначала оклемается. Потом посмотрим, что за птица. Я, Дима, на всяк случай и документики твои захватил! — Татаринцев хлопнул ладонью по барсетке, прикрепленной к поясу. — И мобильник — тоже! Но учти… никаких звонков! Никаких «эсмээсок»! Соблюдай полное «радиомолчание»! Это в твоих же интересах…
Он достал с заднего сидения средних размеров сумку и вручил ее племяннику.
— Отнесешь в дом и передашь Тимофеевне! По любому, Димка, ни сегодня, ни завтра я тебя отсюда не отпущу. Побудете покамест здесь; заодно и к этой девице попристальней присмотримся.
Глава 3
Тахир вынужден был задержать в дядином офисе еще на некоторое время: приезжали Мансур Джейкуев и еще один таджик арендатор, чьи дом и уличное кафе были уничтожены огнем пожара. Эти двое пробыли у Сайтиева старшего довольно долго, не менее полутора часов. Тахир не присутствовал при самом разговоре, он находился рядом, в соседнем кабинете, который они с Ильясом делят на двоих. И только после того, как таджики уехали, дядя, перекинувшись несколькими короткими репликами с племянником, велел тому отправляться в Каширский район и лично допросить раненого во время перестрелки в Выселках русского, которого вывезли с места событий и спрятали у надежных людей.
Тахир взял с собой лишь одного человека — Ваху. Это тот самый парень, которому досталось в пятницу, когда какой то «отмороз», какой то хлопец из местных, разбил во время драки на дискотеке об его голову бутылку с шампанским. Но ничего, ничего… они за все заплатят. У Вахи — он тоже родом из Хасавюрта, акинец — голова крепкая, и сам он — как молодой дубок. Врач в травмопункте обработал раны, наложил с полдюжины швов. У Вахи, который уселся за руль, и сейчас на лбу, повыше правого глаза, белеет полоска пластыря. Но это мелочь, пустяк. Через неделю две эти царапины окончательно затянутся, заживут. А вот тому, кто это сделал, тому, кто кидается, как зверь, на нормальных людей, пришедших в ДК культурно отдохнуть, потанцевать с девушками… будет ему — «кирдык». Вообще без головы останется. Зачем русскому «отморозу» башка, если в ней нет мозгов?!