Чвк рыкарь

Окольников Александр

– Зачем пришёл? Руки подними!

Всё нутро застывшего на месте майора ревело бушующим ураганом – стреляй! Но его крик остался неслышимым. Диверсант медленно поднялся, и тут же тьма родила молнию, вонзившуюся в грудь охнувшего офицера. Лазутчик метнулся вперёд и с замахом опустил ногу на рукоять ножа, торчащую из груди лейтенанта, который выгнулся дугой и замер. Убийца вбежал на лестницу, но не поднялся в сарай, чего ожидал от него майор, а, захлопнув дверь, спустился в них, схватил голову офицера,

выдернул из его груди нож и несколькими движениями обезглавил поверженного противника. После этого он неспешным шагом пошёл в угол, из которого явился, выкрикнув:

– Кушать, еда… Бука добыл еду.

Когда диверсант растворился во мраке над место, где, по мнению майора, лежал скелет девочки, всё встало на свои места – это был не диверсант. Существо вообще не было человеком. Призрачный наблюдатель попытался шагнуть в ту сторону, но тут над его плечом раздался насмешливый голос:

– Явился! Зенки вылупили и нечего не сказал, а мог бы предупредить меня! – призрачная голова лейтенанта покоилась на его прозрачных руках.

– Почему ты не выстрелил, - майору очень хотелось всадить кулак в скулу мертвеца, но он сдержался.

– Как я выстрелю?
– голос мёртвого офицера дрогну. – Мы же братские народы, так не должно быть… чтобы убивали братьев.

– Мы не братские народы, эту ложь нам внушили, чтобы затем стравит, - он с тоской посмотрел в пустые глаза мёртвой головы. – Мы один народ, разделённый алчными предателями Перестройки.

– Ну, вот видишь, - лейтенант встрепенулся, в сухом голосе послышалась надежда на оправдание его действий.

– Прекрасно вижу, - оскалился майор. – Вижу, что из-за тебя, дурня, завтра погибнут люди. Вот ты говоришь, братья. Мы не братья, мы - один народ, но это не значит, что мы будем сидеть, пока в соседнем городе убивают русских детей. Вот представь, лейтенант: у тебя есть брат, который живёт в соседней квартире. Со вчера он начал с балкона кидаться кирпичами в соседских детей, раня и калеча их, а сегодня пришёл пьянющий к тебе домой с ножом, и начал бросаться на твою беременную жену, пытаясь её зарезать. Представил? А теперь скажи мне, как ты поступишь? Будешь сидеть, сложа руки и наблюдать или, чего лучше, брататься?

– Я… - голос мертвеца дрогнул, так же как дрожал пистолет в его руке.

– Да мы уже видели, что ты сделаешь, - майор сплюнул под ноги покойника. – Дрогнешь и дашь убить людей, которые стали тебе семьёй. Малодушие хуже предательства. Ничего. Мы доделаем то, что ты сделать не смог. Как сказал Главный: пляс упырей должен закончиться!

Мёртвый офицер попытался возразить, но майор его не слушал. Горечь обмана, который он раскусил, растеклась по

рту и начала стекать в живот, вырвав кудесника из морока.

– Плутовка, ты мне лжёшь! – вскрикнул майор, с трудом вырвавшись из окутавшего его видения.

По удивлённому лицу капитана, на котором читалось недоумение: «почему так быстро?», можно было понять, что вне морока прошли считанные мгновения.

***

– Выходит тебя спас десятник?

– Да.

– Но почему чародейка не добила тебя после?

Пришедший в себя воевода поморщился, нехотя вспоминая минувшие события. Продолжая лежать, он с трудом проговорил:

– Побрезговала, - воин сжал рукоять меча, лежащую в его ладони. Видя недоумение на лице собеседника, он выдохнул и пояснил: - Третьяк бросился на меня, изображая одурманенного. Руки среагировали быстрее разума, и я пронзил его мечом. Но этот здоровяк снёс меня с ног и повалил на землю, точнее на тела убитых.

Мглистое небо нависало над собеседниками, будто желая подслушать негромкие голоса.

– Быть может, он и был одурманен? – старец пристально посмотрел на воеводу.

– Нет. На последнем выдохе он еле слышно вымолвил: «Отомсти»!

– Вот как, - странник почесал бороду.

Старик раскрыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но раздавшееся рядом чавканье вынудило воеводу, раны которого почти затянулись, приподняться на локтях и властно прокричать:

– Прочь! Все прочь!

Волки как по команде прервали пиршество. Недоуменно взглянув на орущего человека, они перевели взгляд на старика, который с неодобрением покосился на ратника и махнул рукой, бросив:

– После вернётесь.

Взгляды собеседников встретились. Испепеляющий взор воеводы столкнулся с ледяным взглядом старца.

– А по-другому нельзя? – выпалил закашлявшийся воин. – Тут лежат мои братья!

– Волки тоже твои братья, - старик усмехнулся.

– Это другое… Они люди… Были людьми.

– Они были, а вот ты давно уже не человек.

Воевода злобно посмотрел на старика.

– Но нельзя же так!

– Как? – странник встал на ноги. Отвернувшись от сопящего ратника, он тяжёлым взглядом оглядел место побоища. – Как нельзя? – он вновь смотрел на прикрытые очи воина. – Нельзя их тут оставлять, или не согласен? Но я не смогу их всех сжечь, в землю не смогу закопать, на ветви деревьев водрузить. Стая заберёт своё и уйдёт.

– Только не при мне, - воин кивнул в сторону отрубленной головы мертвеца. – Ты увидел всё, чего желал?

– Нет. Зачем вы ехали на капище?

– Оно уничтожено? – воевода напрягся.

– Да, - опустив голову, выдавил из себя старик. – Я не успел.

– И мы не успели, - с досадой выпалил ратник.

– Шли защищать последнее из верховных святилищ?

– Шли.

– Княжеские гридни супротив воле князя?

– Не все продались, - голос воеводы сорвался на крик. – Не все продали память отцов. Нас таких много.