Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"
Шрифт:
– А, понятно. Значит, привычные нам кото правильнее обозначать иероглифом «со».
– Да, – сказала хозяйка «Рюгатэя» и засмеялась.
– И сколько же струн у кото, которое со?
– Тринадцать. Вот почему то необычное кото, которое стоит там, также имеет тринадцать струн. Пожалуйста, пройдите сюда.
Она изящным движением встала, прошла в заднюю комнату и показала мне кото, о котором говорила.
– На днях во время концерта, который вы давали во дворе, вы говорили о семнадцатиструнном кото… – сказал я, следуя за ней.
Икуко согнула колени и села на деревянный пол. Я сел
– Семнадцатиструнное кото создал уже в новое время Митио Мияги.
– Понятно, он добавил четыре струны.
– Да, верно. И все они толстые.
– Почему?
– Потому что не хватало басов. Когда мы играем Баха или другую западную музыку, нужно исполнять басовую партию. Так что обязательно нужен инструмент с возможностью низкого звучания. Вот зачем кото с семнадцатью струнами.
– Понятно, понятно. Но в ночь, когда убили госпожу Хисикаву, она играла на тринадцатиструнном кото, хотя это был Бах.
– Да, она играла на тринадцатиструнном кото, но необычном.
– Подождите, так это было необычное кото?
– Правильно. Оно было сделано из сосны, как это. Тарумото, который у нас работал, не любил семнадцатиструнных.
– А, вот в чем дело!
Я услышал об этом впервые.
– А я думал, что это обычное кото из павловнии…
– Нет, не обычное. Поэтому на нем, как и на этом, были колки для натягивания струн. Его тоже сделал мастер по имени Тарумото, который раньше работал в нашем доме.
– Значит, это кото того же типа, что и это… но это прикреплено к полу.
– Да, оно – одно целое с панелью пола. Они вырезаны из цельного бревна.
– Конечно, той ночью госпожа Хисикава играла не на нем.
– У нее было другое, оно не было прикреплено к полу, но тоже сделано из цельного бревна. Он лишь немного подправил форму бревна, отполировал, а на верхней части натянул струны.
– И оно хорошо звучит? Если это просто бревно, значит, у него нет резонансной коробки.
– Да, но звучало оно хорошо. Тарумото был большим мастером подбирать материал для кото. Он и павловнию выбирал всегда самую лучшую. Когда говорят о павловнии, всегда вспоминают такие вещи, как гэта, из которой их делают. У нее легкая древесина; но павловния, используемая для кото, совершенно другая. Это должно быть дерево, выросшее в холодном климате, и древесину надо брать с теневой стороны ствола, с плотными волокнами. Конечно, если вы хотите сделать хорошее кото.
– Но это ваше кото ведь из сосны, верно?
– Тарумото родился и вырос на горе Сэннин, поэтому очень хорошо разбирался в деревьях, которые там растут, вплоть до мельчайших деталей. Там большие сосновые леса. Гуляя по горам, он примечал подходящие деревья, которые могли дать хороший звук. Он часто звонил хозяину леса и просил спилить понравившееся ему дерево, выбирал нужные части. Но это было всего лишь его хобби. В основном он делал здесь кото из павловнии.
– Он делал и продавал их прямо здесь?
– Да. У кото работы Сумио Тарумото очень хорошая репутация. Они нравились и госпоже Онодэре, и она всегда ими пользовалась.
Я внезапно осознал, что лицо Икуко Инубо приблизилось почти вплотную к моему. И, возможно, неосознанно,
Посмотрев на ее лицо, я увидел, что ее глаза слегка увлажнились, когда она взглянула на меня. Я быстро отвел взгляд, отодвинул колени подальше от ее и медленно встал. Мне она показалась немного странной. Она сидела рядом со мной, и хотя на лице ее была безмятежная улыбка, я чувствовал, что все ее мысли направлены в мою сторону.
– Я слышал, что нашли тело господина Мории, – сказал я.
Она тоже встала:
– Это совершенно ужасно.
Может быть, она действительно так думала, но внешне это никак не проявлялось.
– А с господином Фудзиварой все в порядке?
Я украдкой бросил взгляд на лицо Икуко, однако не заметил на нем никаких изменений или растерянности.
– Да, надеюсь, с ним все в порядке, – сказала она с меланхоличным выражением лица безо всяких эмоций в голосе.
В этот момент я вспомнил о келоидных рубцах, которые тянутся у нее под кимоно от спины до ягодиц. Меня охватили смешанные чувства и даже немного закружилась голова.
– Я слышал, что вы продаете эту гостиницу.
– Да, после всех этих событий я, наверное, не смогу здесь больше оставаться.
– Куда вы поедете? – спросил я как бы между прочим.
Однако она, похоже, серьезно задумалась.
– Мы еще не решили, – сказала она через некоторое время.
– Я слышал, что вы вроде бы собираетесь в Идзумо?
– Мой муж, кажется, собирается.
– А вы нет?
– Я не хочу ехать, но, думаю, все-таки придется.
Наступило немного неловкое молчание. Я чувствовал себя репортером развлекательного журнала, пытающимся выведать, собирается ли она разводиться, и выдать читателям сенсацию.
– Но ведь, если честно, вам не хочется покидать эти места, не так ли?
– Здесь я родилась и выросла. Я знаю «Рюгатэй» с момента начала строительства. Поэтому я не хочу все бросать.
– А если дело сумеют раскрыть, все будет в порядке? Можно будет не уезжать?
Когда я спросил это, женщина слегка улыбнулась:
– Что тут сказать? Это зависит от того, что выяснится в результате расследования.
Если бы Митараи был здесь, он бы, наверное, сказал: «Ну так давайте решим проблему завтра». Я не мог этого сказать и промолчал. Мне очень хотелось помочь этой семье. Но то, что она сейчас сказала, прозвучало несколько загадочно. Если представить себе невероятное, представить, что преступник – она сама, то раскрытие дела ей никак не поможет.
– Я понимаю. Может быть, у меня не хватит для этого способностей, но я сделаю все, что в моих силах.
Я сказал это, не особенно задумываясь, и направился было в коридор.
– Господин Исиока, – услышал я в этот момент откуда-то доносившийся голос.
Мне показалось, что это Сатоми, поэтому я быстро вышел в коридор. Сатоми стояла перед моей комнатой и кричала в никуда.
– Да, я здесь! – громко ответил я.
Она повернулась ко мне и быстрым шагом побежала вверх по коридору.