Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"
Шрифт:
В этот момент мне показалось, что я услышал гудящий звук. Вдалеке в кустах послышался шорох, который я принял за шум бамбука. Затем я услышал удар, и белый дымок поднялся из-за стоявшего передо мной надгробия, на котором были написаны имена Садако и Кацухиро Канаи. Кусок камня отскочил и ударился о мою куртку. Я оцепенел. Ощущения реальности не было вообще. Я подумал, что, может быть, где-то взорвалась петарда. Через мгновение меня охватило резкое чувство сильного страха. Я понял, что в нас стреляли.
– Ложись, стреляют!
Крикнув это, я спрятался за ближайшим
– Откуда стреляли? – спросил я, оглядываясь по сторонам.
Но все вокруг окутал густой туман. Никого не было видно. Мои ноги немного дрожали. В меня стреляли! Меня собирались убить. Такое со мной произошло первый раз в жизни. Ведь я мог бы уже лежать тут мертвый.
Я услышал еще один выстрел. Я упал, прижавшись головой к земле. На этот раз вокруг меня не произошло ничего необычного, не было слышно свиста рассекавшей воздух пули.
– Нужно двигаться: ему будет легче целиться, если мы останемся на месте, – сказал я, потянув Митико за руку. Не в состоянии решить, в каком направлении идти безопаснее, я, сохраняя низкую стойку, медленно двинулся к главному храму. Решил в подходящий момент встать и как можно быстрее бежать к склону, ведущему обратно в «Рюгатэй», но не смог выбрать этого момента. Ведь в отличие от Сакаидэ, у меня не было боевого опыта. Зато выстрелы прекратились.
Ладонь Митико дрожала. Я это ясно чувствовал. Я и сам был так напуган, что мне хотелось дрожать, но я не давал себе поддаться этому чувству. В любом случае, как мужчина, я должен был сохранять спокойствие в этой ситуации. Другого выбора не было. Честно говоря, в этот момент я уже серьезно раскаивался, что притащился на кладбище, мне хотелось вырваться отсюда живым и вернуться в свою безопасную постель.
И еще мне хотелось, чтобы и Митико испытала такое же раскаяние.
– Пожалуйста, не ходите больше в это опасное место, – сказал я ей.
Но она не ответила. Я обернулся и посмотрел на ее лицо. Хотелось знать, о чем она думает, но было темно, и выражения я не разглядел. Когда она немного продвинулась вперед, тусклый свет упал на ее лицо. Ее стало видно немного лучше; я посмотрел на нее, собираясь что-то сказать, но тут она подняла палец и указала мне за плечо. Ее глаза расширились, а губы приоткрылись. В ужасе я быстро оглянулся в том направлении.
Словно прорезая туман, по каменным ступеням со стороны главного храма поднималась фигура, напоминающая мифического стража у ворот небесного царства. На лбу у него была повязка, по обе стороны которой торчали фонарики. Поэтому лучи света, идущие от их лампочек, выделялись в тумане, как две тонкие палочки, поднимающиеся к небу. Он был одет во все черное, с гетрами вокруг голеней. В руках он наклонно держал перед собой ружье. Сохраняя позу, он, как автомат, медленно поднимался по каменным ступеням. Расстояние между нами было меньше пяти метров.
Я не мог удержаться, чтобы не посмотреть прямо в лицо монстру. Лоб, оба уха, кожа перед ушами и подбородок – все это было на месте, но в центре лица – зияющая темная пустота.
Призрак Муцуо
Но я все-таки сохранил какое-то присутствие духа и не отпустил руку Митико. Я понимал, что не один хочу спастись. Да и иначе не было бы смысла следовать за ней на кладбище. Когда я столкнулся лицом к лицу с призраком Муцуо, перед моими глазами, как ни странно, внезапно появилось сонное лицо ребенка Митико. Девочка открыла глаза и сказала: «Пожалуйста, спасите мою маму».
Я подумал, как будет непереносимо тяжело, если мать погибнет и ребенок останется один. Хотя это напрямую и не касалось меня, я просто не смог бы этого вынести. Этого невозможно было допустить. Когда я представлял, как Митико погибает в окружении всех этих давно умерших людей и как я или кто-то еще стоим перед ее гробом, держа за руку Юки, сердце мое разрывалось. Вот почему я не отпустил руку Митико. Я даже подумал, что лучше было бы ей бежать впереди меня, чтобы я мог прикрывать ее от пуль.
И в этот момент, мчась бегом, охваченный смертельным страхом, я почувствовал желание отругать Митико. Возможно, страх смерти заставил меня это сделать. Меня поразила беспечность, с которой она оставила четырехлетнего ребенка одного в комнате и вернулась в такое место одна, хотя в нее тут уже стреляли. Я бежал, бежал и бежал, и, не знаю каким образом, оказался за домом, где жил настоятель Адати. Вдалеке виднелся знакомый курятник. Я, задыхаясь, оглянулся назад. Потом по сторонам. Повсюду было совершенно темно, и ни призрака, ни чего-то похожего не было видно.
Почувствовав некоторое облегчение, я наклонился вперед, положил руки на колени и некоторое время переводил дыхание. Я так выдохся, что не мог вымолвить ни слова. Митико, похоже, была в таком же состоянии. Она не говорила, но звук ее тяжелого дыхания громко раздавался в ночи.
– Это снова призрак, призрак убийцы тридцати человек, я вижу его уже второй раз. Или, может быть, он живой? – выдал я наконец, задыхаясь.
– Я тоже во второй раз, – сказала Митико, тоже тяжело дыша.
– Во второй?
– Да, я уже видела его на кладбище раньше.
Я все еще старался перевести дыхание и думал:
– Значит, он действительно существует. Не ушел в иной мир. Вы сейчас видели его лицо?
– Видела.
– Средняя часть его лица выглядела как зияющая пещера.
– Да.
– Пошли быстрее домой, я беспокоюсь за Юки и за вас.
– Да.
– И больше не смейте ходить в это место. Как быть, если вас убьют? Вы же мать, – сказал я шепотом, но с напором.
Но даже говоря это, я не терял бдительности и оглядывался по сторонам. Мы пошли дальше. Не потому, что я такой безупречный, просто страх заставляет меня это делать. Я трус, и жизнь мне дорога.